– ГАИ, – сказал Мазур. – Дорожная полиция. Нам они совершенно не опасны, ибо мы пешеходы… но все равно, не беги, а то еще подумают черт-те что… А лучше всего – посидеть и покурить. Вон лавочка.
Они уселись на лавочку метрах в двухстах от штаб-квартиры ГАИ. Мазур, доставая сигареты, спросил:
– Что на вокзале?
– Я же говорю, сыщики везде одинаковы, – сказала Джен. – Вокзал был под наблюдением. Как минимум – четыре человека, у выхода и на перроне. Довольно профессионально построили «конверт». Наблюдали за поездом, никаких сомнений. У одного даже кобуру заметила – видно было ремешок меж воротником и полой пиджака…
– Вообще-то, это не обязательно по нашу душу, – сказал Мазур. – Мало ли что… Но будем считать, что ищут нас, – чтобы не расслабляться. Послушай, а тебе не приходило в голову, что твой здешний связник мог вульгарно провалиться? Не успев вывесить сорок восемь утюгов на подоконнике.
– Какие еще утюги?
– На подоконнике висели сорок восемь утюгов, и разведчик сразу понял, что это сигнал провала… – сказал Мазур. – И возьмут тебя там, как котенка. Или кутенка.
– Он не мог провалиться, – сказала Джен. – Он здесь, можно сказать, официально. С ведома ваших соответствующих организаций.
– Бог ты мой, – сказал Мазур. – Ну, это еще хуже… С ведома тех самых организаций, которые нас гоняют, как волков поганых? Ты вообще соображаешь…
– Не кричи, пожалуйста. Ты же сам говорил, что вся организация не может быть в курсе. Что охоту за нами ведет какое-то высокопоставленное лицо или группа лиц, используя свой аппарат в качестве пешек…
– Все равно.
– Давай не будем? – сказала Джен упрямо. – У меня недвусмысленный приказ, и я его должна выполнять. Ты все равно будешь на улице, в отдалении, и сможешь смыться. На все четыре стороны. Что ты, в конце концов, вообразил?
– Что ваши фильмы, где сыщика то и дело подставляют его продажные шефы, все же худо-бедно отражают жизнь, – сказал Мазур. – Только и всего… Ладно, я и не стремлюсь тебя переубедить. Но смотри там в оба…
– Слушай, давай сначала поищем аптеку?
– А что такое?
Она сделала гримаску, без всякого смущения сказала:
– Понимаешь, начинаются женские дела. Нужны тампоны. – И чуть удрученно призналась: – У меня первый день всегда тяжело проходит, особенно когда работы выше крыши и переутомишься. Валяюсь, как разломанная кукла…
«Только этого мне не хватало», – подумал Мазур. А вдруг в ее импортном организме что-нибудь разладится после всего пережитого? Импортный организм нежный, к России не приспособлен, как не годятся для наших проселочных дорог «мерседесы» и «тойоты»…