– Одному мне придется в костюмчике, как дураку... А ведь в сумке все то же самое вез...
– Сумку надо было хватать, а не кошек, – поморщился Кацуба.
– А, чихать. Накомарник успел в карман сунуть – и сойдет. Черт с ним, с костюмом, кыски больших денег стоят, как-никак перебедую. Видите, полковник? – ткнул он пальцем в карту, которую Мазур, не теряя времени, вновь принялся изучать. – Если выплывем, как вы прикинули, аккурат мимо Опалового поселка двинем, там я кысок пристрою...
– А рация там у них есть? – спросил Мазур.
– А то! – Фредди просунул палец в ближайшую дырочку своего ящика. Кысы себя правильно вели, не заорали ни разу – а звук ведь по воде далеко слышно, чего доброго, могли и услышать. Кошачий мяв в этих местах – штука небывалая...
– Не услышали бы, – усмехнулась Ольга, покачала на ладони «вальтер» с глушителем. – Если бы хоть одна кошка начала орать...
– Мисс! – с укоризной воскликнул уязвленный до глубины души Фредди. – Вы ж такая красивая, вам доброй быть положено...
– Извините, милейший, но в данной ситуации собственная шкура мне почему-то дороже ваших будущих сомнительных прибылей, – отрезала Ольга.
– Ну, эт конечно... эт верно... – смущенно пробормотал антиквар.
– Вперед? – спросил Кацуба о унылым видом старинного кастильского лейтенанта, которому командир этак мимоходом, за стаканчиком вина предложил пересечь неисследованный континент от одного морского берега до другого и без пары бочек золота не возвращаться.
И они двинулись вперед.
...И плыли до вечера, где включая мотор на несколько минут, где тащась по-черепашьи с помощью единственного весла, лавируя среди коряг, которые отталкивали прикладами, иногда пробиваясь сквозь местные саргассы – водяные гиацинты камелоте, там и сям перегораживавшие реку сплошным ковром. Паскудные обезьяны без всякого уважения к гомо сапиенс швырялись с верхушек ветками и какими-то плодами, вереща, неслись следом по лианам, и в эти моменты ни один здравомыслящий человек не мог ни на грош верить мистеру Дарвину – только тот, кто видел сельву исключительно по телевизору, может поверить, что человек имеет хоть что-то общее с этими бандерлогами...
Следовало бы, осмотрительности ради, остановиться на ночлег, но по обоим берегам тянулись унылые болота, поросшие бамбуком и тростниками. Змей там, по заверению Ольги, было видимо-невидимо.
Когда – неожиданно, конечно, – упала темнота, скорость сбросили до минимума, зажгли укрепленную на носу лодки автомобильную фару. Даже человеку с крепкими нервами тут приходилось несладко: в белом луче импровизированного прожектора коряги и заросли приобретали фантастические очертания, то и дело мерещилась всякая чушь. Как ни тверди себе, что это всего лишь мозг из-за недостатка зрительной информации достраивает увиденное работой воображения, – помогает плохо... К тому же по берегам клубилась белесая муть – то ли болотные испарения, то ли ночной туман. Над головой протянулась полоса чистого неба, усеянная огромными сверкающими звездами, – это немного помогало ориентироваться, держаться посередине реки.