Пылая гневом, академик выскочил из лаборатории. Андрей схватил со стола коробку с дискетами, сунул подмышку листинги, виновато улыбнулся оторопевшему завлабу и бросился следом.
Тот случай Москвин не забыл, сам проверил расчеты, сам, построив в три ряда весь ВЦ, вводил данные. На похвалу академик был скуп, но малая толика таки досталась Андрею: просматривая результаты, Москвин прогудел нечто одобрительное. А через месяц перевел аспиранта личным приказом в свою группу. В Институте их звали: «птенцы гнезда Григорева», по известной аналогии.
Сказать по-честному, Андрей не слишком этому обрадовался. Зарплата особо не увеличилась, а вот работы еще прибавилось, хотя, казалось, куда бы еще. Иногда ему даже приходилось ночевать в лаборатории. Такой распорядок не очень нравился подругам, Андрею даже пришлось вытерпеть несколько «семейных» скандалов:
– Ты совершенно не уделяешь мне времени! Днями и ночами в своем Институте! Реши, наконец, что для тебя важнее!
Но работа была интересной, академик – велик и симпатичен, новые сослуживцы оказались отличными ребятами, и Андрей почти не жаловался.
Особых денег тогда у него по карманам не водилось, бывало, что и в еде обходился без изысков, главное – чтоб много и дешево. Может, стоило все-таки бросить науку, уйти в бизнес, каким-нибудь биржевым аналитиком, как некоторые из бывших одногруппников. Податься на вольные хлеба, рискнуть… Через полгода-год, скорее всего, так бы и случилось, но тут совершенно неожиданно для многих на Институт свалилось приглашение на международный семинар по атомной энергии. И не куда-нибудь в Колупаево, а в Осаку.
Сбылось, наконец, с опозданием на несколько лет пророчество дяди Димы. Пока, правда, не полностью, в мелочах, пачки денег пока не торопились распирать карманы, зато объявилась первая ласточка из серии – как он говорил? – «поездить по миру». А вдруг и дальше?…
Министерство экономики, торговли и промышленности Японии затеяло по названию международный, а на деле – российско-японский семинар. Приедут, мол, русские, всему научат и все покажут, причем за копейки, всем известно, какое у них сейчас положение. Произведем своего рода обмен опытом: они нам – свои наработки за сорок лет развития атомной энергетики, а мы им – результаты опытов по накоплению и приумножению пачек резаной бумаги с водяными знаками.
Понятное дело, на таком семинаре никак не могли обойтись без Москвина. Григорий Ильдарович к тому времени уже восьмой год консультировал Минатом по вопросам эксплуатации АЭС: такой опыт японцы упускать не собирались.