Железный кулак (Деревянко) - страница 33

– Эй, Семен, – негромко окликнул я коммерсанта, – ты в землю заройся поглубже. Тогда стопроцентно не найдут!

Котов не ответил и с силой захлопнул за собой крышку. С грехом пополам успокоившись, я зашагал дальше вдоль дороги, но не выходя из тени деревьев. На освещенном луной проселке меня могут заметить издалека и принять соответствующие меры. Не следует давать врагам дополнительный шанс. «А ведь Семен, пожалуй, поступил правильно! – когда приступ нездорового веселья окончательно прошел, подумал я. – Если мои подозрения насчет Калача и чеченов верны (а они наверняка верны!), то бедолага запросто попадет под раздачу! Пускай лучше отсиживается в багажнике. Так и мне спокойнее!» Под ногами чавкала липкая грязь. Голые, низко свисающие ветви деревьев иногда задевали по лицу. Сырой, вязкий воздух застревал в легких, затруднял дыхание.

«Н-да. Моцион, конечно, не из приятных, – мысленно рассуждал я. – Ночка мрачная, промозглая… Пейзажик еще тот. Хоть дешевый ужастик снимай!.. Стоп! А это кто?!»

Примерно в трехстах метрах от того места, где я оставил джип, стояла темная «Нива» с потушенными фарами. Возле нее, спиной ко мне, справлял малую нужду высокий человек в кожаном пальто. Мы обнаружили друг друга одновременно (я увидел, он услышал). Но у меня, по счастью, имелось одно небольшое преимущество. Пока высокий разворачивался, я успел упасть ничком на землю. Пуля, выпущенная из пистолета с глушителем, впустую пропорола воздух. Я ответил выстрелом из «ТТ», попав незнакомцу точно между глаз. Длинное тело неуклюже повалилось на капот. Полежав с минуту, я убедился, что приятелей убиенного поблизости нет, поднялся, подошел к трупу, обыскал одежду и внимательно всмотрелся в мертвое лицо. Внешность чисто славянская, в карманах паспорт на имя Шеянова Александра Валерьевича, водительские права, ключи зажигания и нарисованная от руки подробная схема маршрута от Кольцевой дороги до особняка Тюриной. Рядом на земле лежал импортный ствол с ПББС[30]. Все ясно – водитель, вероятно из людей Калача. Дожидался сообщников, ушедших разбираться с Тюриной. Подобрав трофеи и держа в правой руке пистолет покойного, я легкой рысью припустил к усадьбе. (Бежать быстрее не позволяли сломанные ребра, да и дыхание стоило поберечь.) У распахнутых ворот я наткнулся на тело УНА-УНСОвца с аккуратно перерезанным горлом. «За каменной стеной! Кретин ты, Метелкин!» – презрительно фыркнул я, и тут огромная, невидимая кувалда ударила меня в многострадальную грудь, к счастью, по-прежнему прикрытую бронежилетом, который наследники бандеровцев почему-то не удосужились снять. Я свалился на влажный асфальт и сквозь застилающий глаза туман разглядел двух мужчин с пистолетами в руках. Они гуськом приближались ко мне с очевидным намерением произвести контрольный выстрел в голову. Борясь с дикой болью и удушьем, я укрылся за трупом метелкинского боевика и открыл огонь по парочке киллеров. Помутившееся зрение мешало мне нормально прицелиться. Поэтому из семи выпущенных пуль цели достигла лишь одна, продырявившая череп первому из убийц. Второй мгновенно сориентировался, юркнул за Валентинин «Мерседес» и принялся методично расстреливать меня, словно мишень в тире. Меткости ему было не занимать. Если бы не объемистая туша УНА-УНСОвца, он бы без проблем превратил меня в решето. Пока же пули либо впивались в мертвую плоть «самостийника», либо кровожадно взвизгивали над самой моей головой, не давая возможности подняться и выстрелить в ответ.