– Это ты угадал, – сказал Гусев благодушно. – Оно самое. Тебе какой гестаповец более симпатичен – в версии Броневого или Хауэра? Выбирай, могу и то, и другое. Впрочем, Хауэра ты не видел, этот фильм цензура зарезала.
– Самого отвратительного гестаповца играет Гусев, – отрезал молодой человек. – Похоже, у Гусева талант. Что вам нужно от меня, товарищ старший уполномоченный?
– А с чего ты взял, что я по твою душу? – Гусев явно забавлялся. – Ты что, изнасиловал кого-нибудь? Убить-то у тебя пороху не хватит, а вот сексуальное насилие…
Молодой человек побледнел от бешенства.
– Это все от занятий спортом, – сказал Гусев наставительно. – Нынешняя мода на здоровый образ жизни приводит к тому, что молодежь слишком много времени отдает физкультуре. Если бы они вместо этого занимались онанизмом, кривая сексуальной преступности резко пошла бы вниз. Ты смотри, какую мускулатуру отрастил… Интересно, она у тебя везде такая?
– Что вам нужно, Гусев? – прошипел Иван.
– Ваня! – почти крикнула Майя. – Остынь.
– Вот именно, – поддакнул Гусев. – Остынь и сядь. Кофейку выпей.
Иван, тяжело сопя, протолкался мимо Валюшка и уселся рядом с Майей, положив на стол добела сжатые кулаки. Майя налила ему кофе, и молодой человек судорожно вцепился в кружку.
– А теперь расскажи, почему ты с таким нетерпением ждешь выбраковки, – предложил ему Гусев.
– Обойдетесь!
– За тобой ведь ничего особенного пока нет. Или уже есть?
– Да идите вы!
– Ваня… – Майя взяла Ивана за руку, но тот вырвался.
– Оставь, мама! – резко бросил он. – Ты же знаешь, что сейчас будет. Добренький миленький дядя Паша начнет читать мне нотацию.
– Ага! – кивнул Гусев.
– А я не буду его слушать! Понятно вам, Гусев?
– Ой-ой-ой!
– Не буду!
– Будешь, Ваня, – сказал Гусев, и в его голосе прозвучало сознание абсолютной своей правоты. – Еще как будешь. Потому что ты, дорогой мой, слишком далеко зашел в своем желании добиться правды. Ты промахнулся, Иван. Правда была у тебя под носом, но ты проскочил мимо и вляпался в самое что ни на есть вранье.
– Вы хотите сказать, что ничего не было?! – взвился Иван. – Что никто прямо в центре Саратова не расстреливал из автомата трамвай, битком набитый людьми? Что не было десяти трупов и четырнадцати раненых? Что убийца не исчез бесследно?
Валюшок приоткрыл рот и уставился на Гусева. Он об этом случае ничего не слышал. Да и немудрено – таких вещей по телевизору не сообщают. И в газетах про них не пишут. Кроме одной газеты – «Эхо Москвы», для которой криминал – любимая тема. По большому счету, главная задача «Эха» – доказывать, что выбраковка себя не оправдывает.