Без умолку болтая, чтобы не дать Лисице показать свой крутой нрав, Клим подвел девушку к машине, раскрыл дверцу и шаркнул подошвой кроссовки.
Лисица села на заднее сидение, вытянула ножки и положила их рядом с рычагом передач. Гера, сохраняя завидное самообладание, лишь покосился на белые туфельки.
– Так какие слова ты хотел мне сказать? – промяукала Лисица.
– Я хотел сказать, что мне не нужна камера, – ответил Гера могильным голосом. – И мне вообще от тебя ничего не надо.
Клим завалился на переднее сидение так, что Скунс закачался и заскрипел на ржавых рессорах.
– Можно, я ему в лобешник дам? – очень настойчиво попросил Клим у Лисицы.
– Это уже, пожалуйста, без меня, – ответила Лисица гордо и попыталась открыть дверцу.
Если бы эти события разворачивались в какой-нибудь нормальной машине, то девушка непременно бы выпорхнула наружу, похоронив мечту Клима о видеокамере. Но дверца в Скунсе имела свои конструкторские особенности, в которые Лисица не была посвящена. Ударив несколько раз по ней кулаком, а потом еще и коленкой, Лисица сняла туфлю и уже нацелилась в стекло каблуком, как Клим с удвоенной энергией возобновил миротворческий процесс.
– Стоп! – закричал он. – Не надо! Бес с ним, с этим Алкалоидом! Подари камеру мне!
Но Лисица проявила неожиданное упрямство.
– А при чем здесь ты? – спросила она, вскинув тонкие бровки. – Не ты же ее заработал! Или он получит камеру, или никто.
Клим заерзал на сиденье. Потом обнял Геру, притянул его к себе и ткнулся лбом в его голову.
– Ну вспомни, сколько мы мечтали о ней! Помнишь, сидели в «Стопке» и представляли, как будем снимать трюки, как пробьемся на телевидение, как нас пригласят работать каскадерами в кино! Все это уже так близко, что даже не продохнуть от лавровых венков! Расслабься, Алкалоид, и прими щедрый гонорар! Не надо прыгать в канализационный люк, тем более если крышка закрыта!
Гера отреагировал на сентиментальность Клима так же, как это сделала бы восковая фигура.
Намереваясь стоять насмерть, но получить обещанное, Клим повернулся к Лисице.
– Он хороший парень, только немного тупой, – сказал он виноватым тоном, словно честный профессор о бездарном студенте его родителям. – Ты приглядись к нему! Посмотри, какой четкий профиль! Какой волевой излом губ! Какие выраженные скулы! Ален Делон, мать его! Он не может тебе не нравиться! Скажи ему что-нибудь нежное, и он оттает…
– Он что – морозильная камера? Или чукотский мамонт? – усмехнулась Лисица.
– Нет, он просто девственник! Он святой!
– Терпеть не могу святых! – фыркнула Лисица. – И не надо меня насиловать. Я ему ничего не должна, кроме видеокамеры! Я свободный человек и сама решаю, какие слова и кому говорить. Что вы от меня хотите?