– Что ж теперь делать? – прошептал Телепузик, с отчаянием глядя на содрогающуюся под ударами дверь.
– Быстро одевайся! – посоветовал Бревин. – Если она ворвется сюда, то последние волосы тебе вырвет.
Телепузик проворно вскочил с постели и принялся носиться по комнате, на ходу подбирая раскиданные повсюду предметы туалета.
Напившись, Бревин снова повалился на подушки и закрыл глаза, чтобы не видеть сутулой спины и розовых, как у павиана, ягодиц, мелькающих перед ним. «Нельзя же столько пить! – с тоской подумал он. – Пора притормозить. И игру пора заканчивать. Надоело все… И где я только таких крокодилов нахожу?»
Вскоре стуки стихли. Телепузик, уже одетый по полной форме, в скорбной позе сидел на стуле у двери.
– Ушла? – с надеждой спросил он.
– За подмогой, – ответил Бревин, не открывая глаз. – Потому сваливай лучше сейчас.
– Мы еще встретимся?
– Вряд ли, – безжалостно ответил Бревин. – Если она уже приперлась, то останется со мной.
Телепузик осторожно, словно обезвреживал мину, повернул ключ, приоткрыл дверь и выглянул наружу. Убедившись, что коридор пуст, он помахал слабой ручкой и выскользнул из номера.
«Что алкоголь с человеком делает! – думал Бревин, наслаждаясь одиночеством и покоем. – Ведь на трезвую голову я с такой сырокопченой курицей ни за какие деньги в постель не лягу. А как выпью – вокруг букеты красавиц расцветают…»
Он услышал, как тихо скрипнула дверь. Кто-то вошел в его номер. «Если это Гуманоид, – подумал он, – скажу, что с женой был, она только что за чебуреками вышла».
Он открыл глаза и с удивлением увидел, что это был не Гуманоид.
– Привет! – недоуменно произнес он и чуть привстал, натягивая на себя простыню. – Какими судьбами?
Последнее, что он успел увидеть, – это идеально круглое отверстие в стволе пистолета, из которого вырвалось белое пламя.
– Тридцать минут осталось, надо поторопиться, – сказал Чекота, глянув на часы.
Джип ехал по лесной дороге, поднимая за собой клубы желтой пыли. Дорога была разбита, но для мощной четырехприводной машины это не было препятствием. Ехать можно было гораздо быстрее. Чекота это чувствовал и потому беспокоился.
Но Гвоздев словно забыл, что нужно давить на педаль газа. Он смотрел прямо перед собой, сжимая влажными руками руль, и думал о чем-то страшном – его лицо становилось все более напряженным, а глаза наполнялись ужасом. Джип, не чувствуя воли хозяина, словно засыпал и катился все медленнее, все более лениво выбирался из ям и колдобин.
– Что с тобой? – спросил оператор. – Тебе плохо?
– Кому? – встрепенулся Гвоздев. – Мне? С какой стати мне должно быть плохо?