Я двинул кулаком по двери УС – для профилактики нервно-психического срыва. Такси задним ходом развернулось, примяв серые кусты. Я махнул водителю рукой.
– Чего тебе? – спросил он, высунувшись из окна.
– Где тут у них гостиница? Или ночлежка какая-нибудь?
– Гостиницы у них тут отродясь не было, – ответил водитель, осторожно въезжая передними колесами в огромную лужу посреди дороги, похожую на воронку от авиационной бомбы. – Как пошла мода на горные лыжи и Адиш стал популярным курортом, так Эден начал хиреть. Кто теперь будет строить здесь гостиницы или дороги? Вот Адиш – другое дело. Туда едут люди с толстыми кошельками. А в Эдене скоро вымрут последние старухи, и поселка не станет.
– И далеко этот Адиш?
– Километров пятнадцать. Или двадцать… – Он понял, о чем я хочу его попросить, и сразу дал мне отлуп: – Я бы тебя подкинул, братан, но мне до темноты надо в Минводы успеть. Кровь из носу надо успеть!
– Я хорошо заплачу, – пообещал я.
– Не могу, братан! – покрутил головой водитель и тронул рычаг передач. – Не сердись. Гадом буду, не могу! Ты вот через этот бурелом выйди на трассу. По ней часто ходят автобусы до самого Адиша. Тут близко. А мне надо торопиться обратно…
Последние слова он произнес уже на ходу, поднимая стекло. Преодолев лужу, такси зарычало и быстро скрылось из виду.
Я остался один. Где-то недалеко шумела горная река. Почти отвесные скалы и осыпи были утыканы стволами деревьев. Лес восходил к небу; там, вверху, у самой макушки, подобно старинному одежному воротнику «мельничные жернова», застыло кольцо из облаков. Нигде не было видно ни души. Дома из могучих срубов казались нежилыми, давно брошенными своими хозяевами и издали напоминали лесные валежники.
Мне все еще не хотелось сдаваться. Я слишком быстро двигался к конечной цели, слишком разогнался, чтобы вот так неожиданно и резко затормозить. Подошел к окошку узла связи, приблизил к нему лицо, приложил ладони, чтобы в мутном стекле не отражался солнечный свет. Ничего не видно. Может, аккуратно выставить стекло, забраться внутрь и позвонить? Я бы так и сделал, если бы у меня была твердая уверенность в том, что внутри этого сарая есть телефон, что линия работает и что есть возможность соединиться с далеким одесским автоответчиком через восьмерку по коду.
Но коль такой уверенности нет, то нечего испытывать судьбу, выводить из затянувшейся спячки местного участкового, заставлять его надевать мятую, побитую молью форму, бежать на место происшествия, страдая от одышки, чтобы попытаться скрутить мне руки, угрожая пустой кабурой.