– Что ты говоришь? – бледнея, произнес Теннисист и медленно двинулся на Лисицу.
– Стоять! – грозно крикнул ему милиционер. – Вы кто такой и откуда?
– С четвертого этажа, – ответил Теннисист, не сводя страшных глаз с Лисицы.
– Как оказались на этом балконе?
– Совершенно случайно… – заверил Теннисист.
– Он лжет! – резко выкрикнула Лисица. – Он перелез с соседнего балкона!
Я ничего не мог понять. На моих глазах происходила некая игра, смысл которой был мне недоступен. Почему вдруг Лисица стала катить бочку на своего компаньона? Они заранее договорились об этом, чтобы загнать меня в какую-то ловушку? Или же Лисица, разгадав мой план, решилась на рискованную рокировку: отправить Теннисиста в следственный изолятор вместо меня, чтобы не утратить возможности расправиться со мной?
– Не верьте ей, – попытался я изменить ситуацию. – Она просто боится огласки. Посмотрите, я порвал ей майку! А этот гражданин с балкона – ее жених.
– Милый, не надо! – очень по-родственному сказала Лисица, взяла меня за руку и притянула к себе. – Мы найдем способ наказать этого негодяя! Когда он выйдет из тюрьмы, мы обязательно встретим его… Пожалуйста, помоги мне одеться.
С этими словами она поднялась с кровати и встала передо мной, пряча наготу от глаз милиционера.
Милиционер опустился на стул и стал тереть лоб.
– Ни хрена не пойму, – признался он.
– А что я вам говорила! – с облегчением сказала уборщица, просветленными глазами глядя на меня. – Где это видано, чтобы летчик девушку насиловал? Быть такого не может.
– Он просто лапочка! – мило улыбаясь, сказала Лисица.
– Ты горько пожалеешь об этом, – произнес Теннисист, глядя на Лисицу из-под насупленных бровей.
– Прошу зафиксировать угрозу! – сказала Лисица милиционеру и перевела взгляд на меня: – А почему ты отводишь глаза, милый?
Она медленно надевала через голову сарафан.
– Ну, вот что! – не выдержал я, испугавшись той стремительности, с какой события стали разворачиваться по новому сценарию. – Хватит пудрить мозги милиционеру. Эта девушка…
Тотчас «эта девушка» незаметно, но очень чувствительно наступила мне каблуком на ногу. Я скрипнул зубами от боли. Глаза заволокло слезами.
– Да! – сказала она, поправляя сарафан на бедрах. – У нас слишком гуманные законы. И этот негодяй, – кивок в сторону Теннисиста, – не получит сурового наказания. Но я все-таки против того, чтобы мой любимый устраивал над ним самосуд. Вы вовремя пришли, иначе здесь пролилась бы кровь.
– Все понятно! – сказал капитан и хлопнул ладонью по колену. – Самосуда не будет.
Он встал со стула и показал Теннисисту на дверь.