– Ой! Напугали! Зачем же так кричать? А я весь лес обыскала, пока вас нашла… – Растопырив пальцы, она прижала ладонь к груди и поклонилась. – Если помешала – простите ради бога. Хорошо, что у вас костер. Я его издали заметила, а не то бы пропала. Надеюсь, Илья Тимофеевич и этот кучерявенький мальчик живы-здоровы? Ой, ребятки, вы себе даже не представляете, что я пережила! Сейчас, немного приду в себя и все по порядку…
Она встала рядом со мной и взяла меня под руку. Я пытался догадаться, откуда она здесь взялась и здоровьем какого Ильи Тимофеевича интересовалась. А когда я более детально осмотрел ее выпачканную в глине рыжую штормовку, порванные на коленях лосины, растрепанные волосы, в которых было полно всякого мусора, то с трудом изгнал из головы мысль о тихом помешательстве женщины.
– Дайте за мужчинку подержаться, – тоненьким, мяукающим голосом произнесла она, крепко прижимаясь к моей руке. – Надеюсь, Ритуля не станет ревновать? Ах, ребятки, как же я вас всех люблю! Но какой кошмар я пережила!
– С вами еще кто-нибудь? – спросил я, глядя на черный бастион леса.
– Нет, все, уже никого! А сколько гадов в этом лесу! Жуков я не боюсь, я даже в руки с удовольствием их беру, но вот змеи – брр!.. Еле на ногах стою! У вас выпить есть что-нибудь?
– У Лобского, по-моему, должен быть спирт, – сказал я.
– Замечательно! Спирт – это как раз то, что мне сейчас нужно, так сказать, профессиональный напиток… Ну что? Пойдемте к костру? Я за вас буду держаться, хорошо? Ах, простите, я забыла, как вас зовут! Вот Ритулю я хорошо запомнила, а ваше имя почему-то из головы вылетело…
Она висела на моей руке и без умолку болтала. Она была погружена в себя, в пережитый кошмар и шла со мной, словно слепая с поводырем, покорно и доверчиво. Мне казалось, что если бы я сейчас свернул в лес, кардиолог даже не спросила бы, почему я это сделал. Марго явно не была в восторге от появления здесь этой женщины. Она понимала, что наше романтическое одиночество у реки может быть круто разбавлено нежелательной персоной, с которой даже на пустом обширном пляже казалось тесно.
– Вы прыгали с парашютом? – спросил я. Мне не терпелось узнать, как она появилась здесь.
– Какой парашют! – махнула рукой кардиолог. – Вы что, ничего не знаете? Конечно, лучше бы вам ничего не знать…
Она не сводила взгляда с костра и сидящего рядом Лобского, и я чувствовал, как невольно напрягается ее рука, и шаги становятся скованными и замедленными, как если бы кардиолог приближалась к незнакомой собаке и гадала: кинется на нее зверь или же завиляет хвостом?