– Лучше бы вам ничего не знать, – повторила она, но на вопрос отвечать не стала. Похоже, она хотела рассказать о своих злоключениях в присутствии Крота, чтобы он все слышал. Крот, ослепленный костром, не смог сразу узнать женщину. Он встал, приставил ладонь к виску, закрывая глаза от света, и приблизился к кардиологу почти вплотную.
– Кто это? Ничего не вижу… Кто это такая? Откуда она здесь взялась?
– Она летела в нашем отсеке, – ответил я. – Спасатель, кардиолог.
– Алла Геннадиевна! – представилась кардиолог и потянулась губами к щеке Крота, но тот отпрыгнул в сторону, как от пасти крокодила. Женщину это ничуть не смутило. – Можно просто Алла. Или Алуся, – добавила она. – Как хотите! На работе, например, меня Аленкой зовут. Я, как беспризорная собака, на все клички откликаюсь… А где же остальные? Где Илья Тимофеевич? А кудрявенький мальчик?
Трудно было предположить, какие мысли вызвала у Крота эта женщина по имени Аленка (иначе, чем тетя Алла, я в своих мыслях назвать ее не мог), но его лицо щедро удобрил траур. Судя по тому, как он нервно двигал плечами, шмыгал носом, кривил губы и крутил головой, можно было представить всю мощь умственного торнадо, царившего в его голове. Кардиолог растерянно озиралась по сторонам, словно мы играли в прятки и ей выпало водить. Она заглянула в хижину, сделала несколько шагов к реке, затем вернулась обратно и крепко схватила меня за руку.
– Выходит, у вас их нет? – с отчаянием сказала она.
Кажется, она действительно тронулась умом.
– Нет, – ответил я, не без усилий высвобождая руку. – Только Лобский, Марго и я. Никого больше с нами не было.
– Это ужасно, – произнесла тетя Алла, опускаясь на гальку у костра и протягивая к огню руки. – Я так надеялась… Куда же они могли деться, деточки мои?
Марго, с брезгливым страхом поглядывая на кардиолога, подошла к костру, сняла с углей положенную ей баварскую колбаску и ушла подальше в тень. Тетя Алла, отогревая руки, охала и ахала от блаженства, и лицо ее постепенно расслаблялось. Только короткие взгляды, которые она изредка кидала на Крота, оставались напряженно выжидающими, словно она затаила на него обиду за то, что он не предлагает ей спирта.
– Нет, нет, я кушать ничего не буду! – наотрез отказалась тетя Алла от предложения, которого, впрочем, ей никто не делал. – Мне бы – чтобы только дрожь унять – немножечко спирта!
– Налейте ей спирта, – попросил я Крота. Почему-то я решил, что спирт не только уймет дрожь в конечностях женщины, но и приведет в порядок ее растрепанные мысли.
Хорошо, что была ночь и рядом шумела река, иначе бы Крот до смерти напугал нас своей деформированной физиономией и оглушил скрежетом зубов. Он подошел к своему рюкзаку, словно сапер к бомбе особой разрушительной силы, очень долго копался в нем и наконец поднес тете Алле кружку.