Забор был высоким и глухим. Катерина несколько раз прошла вдоль него, прежде чем обнаружила крошечную дырочку от рассохшегося сучка. Для того, чтобы подобраться к ней, Катерине пришлось пролезть сквозь кусты сирени, заслоняющей в этом месте забор, на нее с ветвей обрушился целый водопад холодных капель, и она тут же вымокла до нитки. Чертыхнувшись сквозь зубы, Катерина приникла к круглому отверстию, но успела рассмотреть только край мокрого тротуара и мелькнувшие мимо чьи-то боты: тут же ей показалось, что забор начал дрожать. Отпрянув, она недоуменно посмотрела на темные от дождя и времени доски; затем приложила к ним ладонь. Сомнений не было: забор содрогался. И, осторожно выглянув из кустов, Катерина поняла, в чем дело: кто-то ловко и бесшумно перелезал через забор с улицы. Катерина как можно тише отступила под прикрытие мокрых ветвей и затаила дыхание.
Сначала на траву шлепнулся разбухший узел. Следом приземлился совершенно беззвучно, словно насекомое, мальчишка лет шестнадцати: грязный, взлохмаченный, с неопределенным серо-пегим цветом всклокоченных волос, с круглыми, желтыми, как у кота, глазами. Коричневый, с полуоторванным карманом, слишком большой для мальчишки пиджак от прыжка съехал на спину хозяину, открыв совершенно голую, покрытую синими мурашками спину. «Как у гуся щипаного», – машинально подумала Катерина, боясь шевельнуться. Мальчишка выпрямился, поправил пиджак, поднял с заметным усилием узел и, оглядевшись, тронулся осторожной походкой прямо на Катерину. Она по-прежнему не шевелилась. И не тронулась с места даже тогда, когда встретилась с мальчишкой глазами. Тот, впрочем, тоже не испугался: лишь на мгновение в его желтых глазах мелькнуло жесткое, настороженное выражение. А затем на грязной плоской физиономии расплылась широчайшая ухмылка, и мальчишка добродушным шепотом поинтересовался:
– Ты откеля здесь взялась-то? Вроде бы ваши сюда не бродят.
– А ты откуда? – так же шепотом спросила Катерина.
– Не видала, что ль? С улицы. Закричишь – зарежу.
Он сказал это с той же добродушной улыбкой, но Катерина как-то разом поняла, что это совсем не шутка. Испуга она не почувствовала и только серьезно кивнула в знак понимания, сразу же спросив:
– А зачем ты здесь? Здесь и украсть-то нечего.
– Наше дело – не воровать, а прятать. – Мальчишка с довольным видом похлопал по своему пухлому узлу, и тут же его лицо стало озабоченным: – Вот только и не знаю я, что теперича делать-то. Допреж спокойненько здесь всю ахчу хоронили, ваши приютские сюда не заглядывают, сторожу в кустах тож делать нечего… Что за леший тебя-то принес?