– Тебе снится огниво? – воскликнул Фрейвид. – Так что же ты молчала! Скорее рассказывай, что тебе снилось!
– Я не знаю! – в отчаянии воскликнула Ингвильда. – Мне снится, что я сама и есть огниво. И я заперта в каком-то подземелье, кругом земля и какие-то бревна. И я чего-то жду, жду, пока кто-то придет меня освободить. Кто-то вынимает меня, разговаривает со мной, но я не помню ни одного слова!
– Кто это?
– Я не знаю!
– Фригг и Хлин!* – с беспокойством воскликнула фру Альмвейг и обняла Ингвильду. – Девочка моя! Хёвдинг! Я боюсь, она с ума сойдет с этим огнивом! Она и так себе места не находит! Не спрашивай ее, она же не хотела его терять! Ты не должен ее бранить, она и так терзается! Успокойся, моя хорошая! Ты ни в чем не виновата! Какой-то бездельник…
– Да, какой-то бездельник нашел огниво и закопал в землю! – яростно воскликнул Фрейвид. – Ингвильда! – Решительно оттолкнув жену, он схватил дочь за плечи и встряхнул. – Я давно этого ждал! В тебе проснулась кровь нашего рода! Сестра моего отца была ясновидящей! Все женщины нашего рода… И ты! Ты тоже! Слава Тюру и Фригг! Я думал… Не все же этой дрянной Хёрдис! Слава Тюру!
Фру Альмвейг смотрела на мужа, приоткрыв рот от изумления: за двадцать лет совместной жизни она не видела его в таком волнении. А Фрейвид раскраснелся, глаза его блестели, и он не переставал тормошить Ингвильду, как будто хотел скорее разбудить в ней едва проснувшийся дар.
– Думай, думай об огниве, дочь моя, умоляю тебя! – восклицал он. – Думай, и ты найдешь его! Ты уже почти знаешь! Где оно? Где?
А Ингвильда едва не плакала от растерянности, еще больше сбитая с толку возбужденным видом отца. Внезапное открытие, так обрадовавшее Фрейвида, ее саму потрясло и напугало. Она привыкла к мысли, что ей не досталось в наследство темного, многообещающего и опасного дара. Внезапно обнаружив в себе проблески ясновидения, она испугалась, как будто нашла у себя признаки опасной болезни, вроде красной сыпи на ладонях, предвещающей «гнилую смерть». Ей вспомнилась Хёрдис – ее глаза, горящие шальным огнем, ее странная улыбка половиной рта, ее злорадный смех. Таким для Ингвильды было лицо колдовской силы, и она испугалась его.
Закрыв лицо руками, она прижалась к матери, и Альмвейг поспешно обняла ее.
– Не трогай ее! – крикнула она мужу. – Ты не видишь, девочка плачет! Она и так делает все, что может! Если она узнает, она тебе скажет. А пока оставь ее в покое и посылай за Сиггейром, если уж без этого чудовища никак не обойтись.
– Нет уж, теперь я подожду! – решил Фрейвид. В его глазах блестело лихорадочное возбуждение. – Я подожду! Если Асольв вернется сегодня вечером… Ну, не плачь, дочь моя! Если твой брат вернется сегодня вечером, его мы и пошлем за Сиггейром! Если еще будет такая надобность… Чтоб его тролли взяли!