И он улыбнулся троим суровым сежанам, как будто действительно ехал сквозь снега и метели за сотни верст только ради того, чтобы с ними познакомиться.
И как ни хорошо они знали, что это неправда и нужны ему их соболя и меды, – против воли хотелось верить.
Тем временем кмети уже начали готовить ужин. В нескольких корытах, позаимствованных у хозяек, со двора вносили разрубленную на куски оленью тушу. Кравчий с помощником отрезал по куску и выдавал каждому его долю, а там уж кмети сами пристраивали мясо над огнем, обжаривали на углях или на двух сковородках, возле которых распоряжался опять-таки кравчий.
Зимобор пригласил и троих сежан присоединиться к ним. Тем явно хотелось уйти и устроиться на ночлег у кого-нибудь из местных приятелей или родичей (а такие несомненно должны были быть, поскольку все соседские поселения постоянно обмениваются невестами). Как выяснилось, у Леженя и впрямь дочь жила тут замужем, а ее деверь и предупредил Заломы, каких неприятных гостей им вскоре, вероятно, придется принимать.
– У нас мужики говорили – снимемся с места, да уйдем, пересидим в лесу, не околеем за пару дней, – рассказывал разговорившийся Лежень. – А другие им в ответ: куда зимой на снег, да в такой мороз, да лучше мы добро попрячем. Только, говорят, иные уже прятали – нашли ведь…
– Нашли. – Зимобор кивнул в ответ на его вздох. – Мы находчивые.
– А мы, княже, живем по обычаю, по правде! – добавил Хотила. – Мы не зайцы серые, чтобы в лесу прятаться, не мыши амбарные, чтобы по норам зернышки хоронить. Докажи нам твою правду – сами дадим. А если нет твоей правды – боги с нами и нас не выдадут!
– Завтра и докажу! – Зимобор кивнул.
А про себя подумал, что если к его словам сежане окажутся глухи, то язык острого железа понимают все. Здесь вроде народ не глупый, если судить по этим троим. Должны понять.
– Э, накликал! – Яробуд тем временем толкнул старшего брата в бок. – Вона бежит, тать в серой шубейке!
Прямо перед очагом пробежала мышка, нагло, у всех на глазах, куснула брошенную кость и юркнула под лавку. Кмети засмеялись, засвистели, кто-то бросил вслед серой разбойнице башмаком, который сушился у огня. Башмак оказался чужим, и возле очага немедленно вспыхнула потасовка насчет «ты чего моими башмаками кидаешься, бобер тупорылый, а вот я сейчас твоими кину! Пошел в свою хатку, животное!»
– Много мышей у вас, – сказал Зимобор. – Вчера у Черняка были, не помню, как село зовется…
– Если Черняк, то это Ручейки, – подсказал Яробуд. – Бабка наша оттуда родом.
– Мышей там вообще пропасть. Чуть все зерно не поели. У вас тут кошек, что ли, нет?