Чессеру она не понравилась с первого взгляда. А затем она стала просто вызывать у него отвращение. И не потому, что была карлицей. Он был полностью лишен подобного рода предрассудков и именно поэтому мог признаться себе в этих чувствах. При встрече с Милдред почти все испытывали жалость, но Чессер отказал ей в этом чувстве. Он относился к ней, как к личности, и считал, что нет никаких оснований прощать ей такой безвкусный и отталкивающий вид. В конце концов многие карлики выглядят вполне прилично. Почему он должен делать ей скидку?
Само собой разумеется, отвращение, которое внушала ему Милдред, повлияло на его мнение об ее сверхъестественных способностях. Если вначале он сомневался, то теперь был абсолютно уверен, что она просто ловкая мошенница. Необходимость мириться с ее присутствием угнетала его. Но делать нечего. У него не было выбора. Хотя бы потому, что Марен, полностью доверявшая Милдред, уже посвятила ее в их планы. Чессер не мог вообразить себе большей глупости, чем доверить свою судьбу этой болтливой проныре, от которой можно ждать всего, чего угодно.
Он старался не смотреть на эти ужасные ботинки. Марен сидела на полу, рядом с диваном – в знак уважения. Когда Сив вкатила сервировочный столик, Марен спросила у Милдред, что она будет пить.
– Пахту, – заказала Милдред. – И капните туда немного джина.
Чессер позеленел.
– Мой дорогой папочка ничего другого не пил, – заявила Милдред. – Конечно, когда мог себе это позволить.
– Боюсь, что пахты у нас нет, – сказала Марен извиняющимся тоном. Милдред была разочарована.
– Как насчет бренди с горькой солью? – предложил Чессер, за что получил в награду от Марен неодобрительный взгляд.
Милдред заметила этот взгляд и выжала из него все, что могла. Она приняла обиженный вид, опустила глаза, заерзала, одернула пожелтевшие кружева лифа на своем черном платье и приниженно пробормотала:
– Не стоит беспокоиться.
Теперь взгляд Марен говорил: «Вот видишь, что ты наделал!» – Она повернулась к Милдред и умоляюще произнесла:
– Ну пожалуйста, выпейте чего-нибудь. Милдред покачала головой.
– Хотите немного старого испанского шерри? – предложила Марен.
Милдред обиженно сопела.
Сив протянула Чессеру бокал его любимого шотландского виски. Он с трудом сдерживался, чтобы не предложить Милдред вермута с лизолем, сделав ударение на лизоле.
– Выпейте! Я прошу вас, – настаивала Марен. Наконец Милдред подняла глаза и сдалась:
– Только капельку джина… без льда.
Сив, которая – Чессер это чувствовал – была его единственной союзницей, плеснула ей добрых четыре пальца крепкого джина. Для начала Милдред только слегка пригубила напиток, стараясь соблюдать приличие, но потом за два глотка высосала примерно половину стакана. Она легонько коснулась уголков рта салфеткой, скатанной в шарик, и перевела взгляд на Чессера. Смотрела долго, не отрываясь.