Но во время первого выезда я столкнулась с тем, что... Обо всем по порядку.
В тот вечер случилось кое-что, чего я до сих пор не могу понять.
Не успели мы появиться, как поступил первый вызов. Один из врачей еще даже не явился на смену. Произошло столкновение по дороге на пляж. У пострадавших были множественные переломы и ушибы.
Старшая смены выглядела раздраженной, а не испуганной.
– Что ж, Свон, – обратилась она ко мне, – детские игры остались в прошлом.
У меня тут же пересохло в горле.
Мы прибыли на место трагедии. Пострадавший парень был моложе меня. Он лежал на дороге. Его икроножная мышца была вспорота, и из нее сочилась кровь. Сломанная кость прорвала кожу.
– Это должно волновать нас меньше всего, – сказала старшая смены. – Самым страшным обычно оказывается то, чего не видно.
И она была права. Парня начало бросать в пот. Его все больше охватывало волнение, хотя он отвечал на вопросы. Это были первые и самые верные признаки шока. Один из врачей измерил ему пульс, а потом посветил в глаза, а старшая смены отвела меня в сторону.
– Мы не можем ждать подмоги, – произнесла она.
Я кивнула. Нас было шестеро, включая Шелли и девушку, которую я и Кевин знали по занятиям. Она наблюдала, как один из членов команды накладывал повязку на рану, стараясь остановить кровотечение, но каждый виток бинта тут же окрашивался в темно-красный цвет. Старшая смены приказала мне придерживать голову парня, не прикасаясь к ушам. Я начала лихорадочно вспоминать все то, чему нас учили на занятиях.
– Если хочешь сказать, где болит, или спросить о чем-то, прошу тебя, не кивай головой. Обещаешь? Говори только «да» или «нет». С тобой все будет в порядке, если нам удастся удержать тебя неподвижно, пока мы не перенесем тебя на кровать.
Парнишка смотрел на меня, и его карие глаза казались прозрачными в свете фар.
– Да, – сказал он. Затем он добавил: – Моя мама была за рулем.
Я увидела, как из уголков глаз у него потекли слезы.
– Мы ссорились из-за моих оценок. С ней все в порядке?
Я знала, что его мама в очень тяжелом состоянии. Подъехал еще один фургон.
– Не двигайся, хороший мой, – проговорила я, как будто была на много лет старше. Я видела, как девушка по имени Дуглас, которую мы все называли Дугги, ритмично нажимает на грудную клетку женщины, лежащей в траве на краю дороги.
– Думаю, с твоей мамой все будет в порядке, – сказала я парнишке, когда мы поднимали его на носилки и подкладывали валики. Шелли встретилась со мной взглядом. Я знала, о чем она в этот момент подумала. Мы поняли смысл выбранной нами профессии. Этому мальчику предстоит прожить годы с мыслью о том, что ссора с матерью могла стоить ей жизни. Его тело исцелится. Мы доставим этого паренька в больницу, где ему наложат гипс, который вскоре снимут. Но если медикам не удастся спасти жизнь его матери, груз, непосильный и давящий, останется с ним. Я могла сделать только две вещи: безопасно транспортировать его в больницу и подарить ему десять минут прежней жизни. И я точно знала, что эти десять минут будут решающими для меня тоже. Как говорили нам на занятиях, именно в такой момент обычно приходит понимание того, хочешь ли ты заниматься медициной всю свою жизнь. Я молилась, пока мы ехали по молчаливым улицам, чтобы его мать выжила в катастрофе.