Стемнело, наступила ночь. Утомление взяло верх над тревогой и мало помалу мы забылись сном.
Когда мы проснулись, было уже светло. Моя борода примерзла к одеялу. Мы были засыпаны снегом. Зрелище, представшее перед нашими взорами, окончательно разбудило нас.
Мы находились на высоте не более пятидесяти метров над землей. Безотрадная полярная пустыня простиралась под нами всюду, куда хватал взгляд. Унылые снежные поля, бесконечные ряды исковерканных льдин, мертвая тишина, никаких признаков живого существа. Где мы находились? В северной Норвегии, над Шпицбергеном? Над Землей Франца Иосифа? Марсель, плававший в северных морях, утверждал, что мы летим над морем, одетым льдами. Но мы не могли ориентироваться, так как инструменты были выброшены во время состязания на высоту с «Сириусом». Направление полета оставалось прежнее — прямо на север.
Мы заметили, что шар продолжает спускаться, и постарались его облегчить, выбрасывая части мотора и других приспособлений, ставших ненужными для нас. Спуститься здесь означало бы неотвратимую гибель.
Из вещей мы оставили только ящик с «бертлотками» — концентрированными съестными припасами — и несколько одеял. Все остальное было постепенно выброшено, даже бомбы, ружья, револьверы… «Южный» взвивался в высоту, но мало помалу упорно опускался к земле. Так прошло несколько часов. Ветер упал, мы летели не быстро. Первоначально немые и безжизненные, снежные поля оживились. Мы видели северных оленей, стаи бакланов, пингвинов,[5] гаг. Потом показались медведи.
Часы шли за часами; мы сидели молча, предаваясь безотрадным думам. Капитан Мурата был еще жив и в сознании; иногда он разговаривал по-японски с Вами.
Между тем развязка приближалась. «Южный» снова опускался к земле и мы не могли облегчить его. Все было выброшено. Оставались одеяла — но мы замерзнем, если их выбросим! Ящик с «бертлотками» — но с потерей его нам грозила неминуемая голодная смерть! Правда, мы попали в область, обильную зверем: моржи, олени, медведи то и дело попадались целыми стаями и группами. Но у нас нет оружия! Все наши боевые запасы были выброшены, чтобы облегчить аэрокар. При таких условиях не животные послужили бы нам пищей, а мы достались бы на обед медведям, которые уже заметили нас и обнаруживали недвусмысленные поползновения познакомиться с нами поближе. Когда «Южный» медленно скользил над ледяным утесом почти касаясь его поверхности, огромный медведь, быстро взобравшийся на скалу, едва не бросился к нам в гондолу. Я швырнул в него тяжелым компасом — последним инструментом, который мы еще не решались выбросить; аэрокар поднялся метра на два, а изумленный зверь немедленно принялся за исследование незнакомого предмета.