Дети называли ее матерью… Пастухи шли к ней. Уходя, презрительно говорили: – Лупа, я приду после полной луны… – Она не обижалась… Лупа… волчица… самка… Выкормить детенышей и любить мужчин… Фавстул не убивал пастухов; принес детей к себе… Над ними, этой семьей, смеялись пастухи, но они, именно они, удержали наши жизни… Добрые люди, отдававшие свое и спасавшие чужое…
____________________
Где же этот Юлий… Пора бы ему… Да, вот добро встало против зла.
Потаскуха Лупа против царя. Добрая женщина родила смерть для зла. Мы с Ремом выросли и убили Амулия… Бессильное добро… Дефективные пастухи на глазах доброго и слабого мужа, раз за разом бравшие жалкую и добрую Лупу… Я видел добро, и во мне закипала злоба… Претекста набралась влаги… Холодно… Кайма намокнет… Пурпур поблекнет…
Про-кул… Ю-лий… Почему он?… Ну, что… Еще подожду… Еще… Мы убили Амулия. Я и Рем. Зло наткнулось на зло, порожденное доброй женщиной… Как это?… А Альба Лонга была мала… Мы решили основать новый город. Город с великой судьбой. Один Город. Одна власть. Один царь. Рему первому явилось знамение – шесть коршунов… Позже… Но я увидел двенадцать птиц… Двенадцать коршунов – это для царя.
Я начал строить стену. Стену нового Города. Царского города. Моего города. Я начал строить Рим…
Рем стал смеяться над маленьким ровиком…
– Великий город! – хохотал он и перепрыгнул через стену…
____________________
Стена моего Города… Стена царского Города… Мой Вечный город… Никто не войдет в него по своей воле… Кто?!… Кто!!!… Ты???!!!…
В грязи руки… В глине… Тяжелые кирпичи… Кирпич на кирпич… В грязи лицо строителя… Без оружия – ведь пришел строить – вот земля и вот вода… И люди стоят и смотрят… Видят они… И второй… Он такой же, как первый… Но лицо его чистое, не запачканы в глине руки – нет на нем грязи. И острый меч за его поясом… Он смеется! Никто не слышит, что говорит он, но смеется он и показывает рукой на грязь…на кирпичи… на запачканное лицо… Прыгает он… перепрыгивает легко через стену… через три ряда кирпичей… И видят это люди, смотрят они… Падает меч со звоном изза его пояса… Поднимает его тот, что строил, что в грязи… Берет он брата левой рукой за горло, и вгоняет лезвие меча ему под ребро. Падает Рем на землю и в грязи его руки и лицо, как у брата, стоящего над ним с мечом в руках, как если бы он стоял над водами Тибра, так похожи они друг на друга, измазанные кровью и грязью, но меч только у Ромула. Смотрят люди и видят…
Кладет царь мокрый от крови меч в стену своего Города; месит глину он – в крови и грязи лицо его, руки его, стены Города его.