– Эдвард, почему ты не сказал мне, что давно уже знаешь Альфреда Стедмэна? – неожиданно насупилась Николь, вспомнив недавнюю поездку.
– Кого?
– Стедмэна, директора школы в графстве Кент, где я обустраивала игровую площадку?
– Ах да, вспомнил! – спохватился Эдвард. – Конечно, мы с ним старые друзья еще с 1944 года. Неужели я не рассказывал тебе о своем пребывании в Англии?
– Не помню, но дело не в этом. Ты поставил меня в дурацкое положение. Выходит, я оказалась там по твоей протекции, а это не очень-то приятно…
– У тебя что, были там какие-то проблемы? – встревоженно спросил он.
– Нет, все было нормально, – соврала она, предпочитая не объяснять мужу, что привыкла полагаться на свой талант, а не на его связи.
– Вот и хорошо, – успокоился он, протягивая ей бокал с коктейлем. – Я так соскучился по тебе, золотце мое! – Он погладил ее по голове и поцеловал в щеку.
Николь охотно ответила на его ласки и даже позволила ему задрать ей подол. Но в этот момент на пороге внезапно появилась Джулия.
– Привет, доченька, – растерянно пробормотала Николь, судорожно поправляя платье.
– Когда ты научишься стучать, прежде чем войти в комнату? – с нескрываемой досадой заметил Эдвард.
Джулия на миг застыла от неожиданности, а потом сделала вид, что ничего не заметила, и двинулась к бару.
– Я просто хотела предупредить, чтобы вы не ждали меня на ужин.
– Очень жаль! – искренне огорчилась Николь. – Я думала, что мы вместе поужинаем, поговорим. Куда ты идешь?
– К друзьям.
Николь встала с дивана и направилась к дочери, но та быстро отступила в сторону, подальше от материнских объятий.
– Как дела в школе? Написала какие-нибудь новые картины?
– Нет, ничего нового, – сухо отреагировала Джулия, наливая себе в бокал джина с тоником. – Ладно, пока! – взмахнула она рукой и исчезла за дверью.
– Эдвард, – недоуменно повернулась Николь к мужу, – с каких это пор наша дочь так свободно смешивает себе коктейль?
Тот грустно вздохнул и осушил свой бокал.
– А Бог ее знает. Лично я вижу это впервые. Дети растут, а мы стареем. И вообще с ней в последнее время невозможно разговаривать.
– А не связано ли это с каким-нибудь мальчиком? – осторожно поинтересовалась Николь и озабоченно нахмурилась, вспомнив Пола.
– Не дай Бог, – отшутился Эдвард, хотя в глазах его мелькнуло беспокойство. – Она еще слишком молода. Если хочешь знать, меня сейчас больше волнует то, чем она будет заниматься после школы. Думаю, живопись для нее – пустая трата времени. Надо подумать о чем-то другом, более подходящем.
– Да, я тоже из-за этого переживаю, – согласилась с ним Николь. – Она говорит, что хочет учиться в художественной школе, но я очень сомневаюсь.