Николь взяла свой стакан и залпом осушила его.
– За здравый ум и светлую память, – шутливо приподнял он стакан и так же быстро его осушил. – А теперь, дорогая, успокойся и расскажи толком, что с тобой произошло.
Николь начала издалека. Она рассказала, как много лет назад познакомилась с Гарретом и провела с ним пару недель, а недавно встретила в Венеции, но он сделал вид, что не узнал ее.
– Черт возьми, – взбеленился Эдвард, – какое это имеет отношение к Полу и ко всему прочему?! Я никогда не интересовался твоим прошлым, не собираюсь этого делать и сейчас.
– Да, но с этого-то все и началось, – судорожно сглотнула она. – Эдвард, поверь мне, я не хочу причинять тебе страдания. – Собравшись с силами, она рассказала мужу о последнем концерте, о своей встрече с Полом в Лондоне и наконец добралась до Венеции.
Эдвард долго смотрел на нее испытующим взглядом, все еще не веря своим ушам.
– Теперь я понимаю, почему ты решила остаться в Венеции еще на несколько дней. Чтобы встретиться с этим смазливым развратником!
Николь отчаянно заморгала глазами.
– Нет-нет, Эдвард, это не так! Я не знала, что он там.
– Ну хорошо, – решил Эдвард и махнул рукой. – Я все могу понять: это был легкий флирт, который вполне можно объяснить романтическим влиянием Венеции – южное солнце, лунные ночи и все такое. Я очень ценю твою откровенность и готов простить минутную слабость. Давай забудем об этом навсегда.
В груди Николь что-то оборвалось.
– Нет, Эдвард, все не так просто. Дело в том, что я люблю Пола и мы уже живем вместе некоторое время.
– Но это же абсурд! – нервно захихикал тот с перекошенным от гнева лицом. – Нет, не могу поверить!
– Это правда, Эдвард.
– Ты хочешь сказать, что готова забыть обо всем, что было между нами в течение восемнадцати лет? Ради чего?
Николь знала, что ей будет очень нелегко, но все оказалось еще сложнее.
– Понимаешь, Эдвард, на самом деле мы с тобой были просто хорошими друзьями, честными и искренними, не более того…
– Чушь собачья! – просипел он сквозь плотно сжатые зубы. – Ты не связалась бы с этим сопляком только потому, что мы с тобой не более чем друзья. Ты просто стесняешься сказать, что этот юный жеребец трахает тебя лучше, чем я.
Николь попятилась назад, дрожащей рукой поставила на стол пустой стакан и впервые посмотрела ему в глаза.
– Все не так просто, Эдвард. Мне всегда не хватало понимания, простого человеческого сочувствия и даже нормального отношения к моему творчеству…
Эдвард грозно двинулся к жене и повис над ней в монументальной позе крайнего негодования.
– Ах ты сучка! Это я-то не понимал тебя? Не сочувствовал? В течение всех восемнадцати лет ты жила здесь как королева, ни о чем не заботясь! Все эти годы ты работала в студии, которую я купил за свои деньги! А кто открыл тебя? Пол? Кто проталкивал все твои работы? Пол? Да как ты посмела сказать такое!