Семейка обитала в полуразрушенном склепе – у Игара, впервые переступившего его порог, мороз продрал по коже. Его трогательно заверили в хорошем поведении покойников – те лежали под каменными крышками в саркофагах и не возражали против новых соседей.
Четверо платили дань «принцессе»; та, по слухам, платила «королю», который жил в глубине кладбища и никто из четверки его ни разу не видел. Принцесса была стервозна и злопамятна – семейка сообщила об этом исключительно взглядами и жестами, вслух высказаться о принцессе никто так и не решился.
Игар в сотый раз перечислил приметы искомой Тиар – тщательно следя, чтобы не солгать и не сболтнуть лишнего. Худосочная девица милостиво кивнула – «он говорит правду»; все остальные молчали, хмуро глядели в огонь маленького костерка, и Игар кожей ощущал внезапно возникшую стену отчуждения.
– Ты принцессу ищешь, – сообщил наконец мальчишка. – Ты ей скажи, что мы голодаем, не жрем ничего, а должок отдадим, пусть не злиться…
– Она тебе кто? – кротко спросил коротыш; Игар встретился глазами с худосочной девушкой, чувствующей ложь.
– Мое дело.
– А вот мы тебя прирежем, – неожиданно вскипел толстяк. – Прирежем, а то кто знает… что ты там ей про нас наболтаешь…
Игар поднял на него злые холодные глаза:
– Делать мне нечего, только язык мозолить о всяких дураков…
Ему вдруг четко, до боли ясно представилась картина: коротыш, умелый в обращении с мешками, запихивает туда вместо мальчишки – стерву-Тиар… А он, Игар, тащит мешок на плечах, и всего-то заботы – донести, довезти до леса, до скрута… Милая семейка освободится от податей и притеснений – правда, ненадолго. Потому что не принцессе – кому-то другому будут платить, так заведено, так надо…
– Ты чего? – испуганно спросила девушка, вглядываясь в его лицо.
– Ничего, – отозвался он глухо. – Пятно у вашей принцессы на спине есть? Родимое пятнышко в виде ромба?
Коротыш тонко хихикнул:
– Мы до спинки ейной не допущены… Там другие есть, покраше нас…
– Тебя вот, может, и возьмет, – мрачно пообещал толстяк. – Только ейные любовники живут мало…
– Я жене давал клятву верности, – сказал Игар сквозь зубы.
Меньше всего он хотел поразить или растрогать семейку. Он сказал это для себя – чтобы прозвучало вслух, чтобы самому себе напомнить, зачем и почему он здесь; он сказал и мысленно произнес имя Илазы, и требовательно посмотрел на девушку, ожидая подтверждения своим словам – «он говорит правду»… Но девушка, огорченная, опустила глаза и промолчала.
Мальчишка тем временем хихикнул; толстяк строго сдвинул брови:
– Чего зубы продаешь?..