– Одна просьба, – сказала она наконец. – Я бы радовалась… если б мальчонке дали имя, какое я скажу.
Глаб воодушевленно закивал головой; хозяйка тоже кивнула, и вслед за ней милостиво кивнул хозяин.
– Назовите его, – темные глаза женщины блеснули, – назовите его Аальмаром. Это хорошее имя, правда?..
Что-то дрогнуло в ее голосе – будто едва-едва, одним прикосновением зацепили глубокую и мощную струну. Игар не мог дать названия чувству, скользнувшему в ее обыкновенных словах, но спине его продрал мороз.
Она ушла, забыв об Игаре, даже не взглянув в его сторону; счастливый Глаб проводил ее за ворота.
Старший хозяин напился, как обещал. За буйным, слегка нервным застольем Игар вдруг ощутил себя почти своим – вовремя сходив за повитухой, он как бы приобщился к семейным тайнам. Старший хозяин и счастливый папаша-Глаб от души посвящали его в тонкости, которых он рад бы и не знать – Тири, оказывается, хворала по женской части, и та самая старуха, лучшая на три села, обещала ей бесплодие. Старуху не ругали особенно, но и поминали с неохотой; старшая хозяйка по секрету поведала, что о той повитухе, которая спасла жизнь матери и младенцу, болтают, будто бы она ведьма. Глаб, расчувствовавшись, заявил, что спасение жены и сынишки готов принять и от ведьмы тоже; перед глазами Игара стояло мягкое и вместе с тем непреклонное лицо – «Десять белых голубей из далеких из полей…»
Он сидел среди уверенных, деловитых людей, заново переживавших свой ужас и последующее счастье, а заодно строивших планы о покупке новой коровы и перестройке курятника. Он был благодарен им за краткое забвение; странно или нет, но спеша в темноте за повитухой, он ни о чем другом не успевал уже думать – ни об Илазе, ни о скруте, ни о скорой смерти. Все в мире правильно, думал он, слизывая с ложки творог, обильно политый медом. Кто родился – умрет… Сначала я, а чуть позже – этот новый сын Тири, Аальмар…
Он отбросил эту мысль, как невообразимо гадкую.
Старшая хозяйка между тем признавалась, что молила о спасении сестры все известные ей силы, в особенности Святую Птицу, и Птица, вероятно, помогла, а потому в скором времени она, старшая хозяйка, отправится в ближайшее Гнездо (Глаб присвистнул – экая даль!) и поблагодарит Птицу лично. Старший хозяин снисходительно усмехнулся – он, оказывается, еще неделю назад принес тайком от всех жертву родильнице-земле – закопал на плодородном поле деревянную дощечку с выжженным на ней именем – Тири. Старшая хозяйка усомнилась, что такая жертва имеет смысл – старший хозяин нахмурился. Жена его может верить во что угодно и в Птицу тоже – а он мужчина и давно знает, что нет вернее способа сохранить человека от напасти. Родильница-земля покровительствует не только беременным, но и женщинам вообще – а потому он намерен в скором же времени выжечь на дощечке имя повитухи – Тиар – и закопать на самом плодородном из полей, что за мельницей…