Над ее головой тихонько скрипнул смешок:
– Не бойся…
– Вы что… человек?
– Нет. Ты разве не заметила?
Она присела. В последних словах ей померещилась угроза.
– Так. А тебе интересно, кто я?..
Илаза молчала. Странно и дико. Разговор в лесу с кровососущим страшилищем. «Кто?» – да паук же, огромный паук… Будто возможны в мире такие твари…
Она вспомнила расправу с отрядом, посланным ее матерью. Эти опутанные паутиной тела… А она ведь терпеть не могла рыжего Карена. За то, что ее мать… Все знали и делали вид, что так и надо. А Карен смеялся над ее, Илазы, злостью. А теперь тело Карена заброшено далеко в лесу – и даже не похоронено…
Она подняла голову. Из-за ветвей звезды Хота не разглядеть; даже если вообразить, что когда-нибудь она выберется отсюда – прежней Илазой она уже не будет никогда. И не увидит мир таким, как раньше.
Она закрыла глаза:
– Я боюсь, что вы убьете меня не сразу. Они… умирали… плохо.
Молчание. Шелест листьев. Долгая, долгая пауза.
– Но ты ведь сама говорила – Игар удачлив? И сделает все, как обещал?.. Ты уйдешь с ним, а мне останется…
– Тиар? Да?
Тихий скрежет, но это уже не смех. От такого – волосы дыбом…
– Да. Тиар.
Она устало вытянула ноги. Ее платье изорвалось, оно больше не светлое, нет – темно-серым стало ее подвенечное платье. Сгодится и на траур.
– Тиар ведь точно человек? Женщина? Зачем… она?
Темнота не отвечала. Илаза сгорбилась, подтянула колени к подбородку:
– На свете есть болезни… моры… голод, разбойники… Тиар, может быть, умерла. Игар… он… – ей вдруг сделалось страшнее, чем прежде. Она впервые серьезно подумала о том, какие испытания ожидают Игара на его отчаянном пути. – Игар… сделает все, что может сделать человек. Но если и его… – Илаза хотела сказать «убьют», но слово не пошло с языка. Избави от таких предположений. Нельзя раньше времени беду кликать…
– …если Игар не успеет, – закончила она твердо. – Вы могли бы убить меня… небольно?
Скрипучая усмешка. Сотрясение веток. Сверху сорвался листок и опустился Илазе на колени:
– Рановато сдаешься. Маловато веришь… Пойди посмотри на звезду. И пожелай ему удачи. Я тоже жду. Я очень жду. Он придет.
* * *
Указатель дорог похож на ежа. На сухой цветок, растопыривший листья-колючки; под указателем хорошо сидеть, привалившись спиной к старому столбу, и думать о жизни.
Потому что жизнь здорово похожа на указатель, мирно поскрипывающий над твоей головой. Вот ты свернул направо; вот другой-ты остановился, размышляя, и тоже свернул направо, но отстал от первого-тебя, а другой-другой-ты тем временем шел, никуда не сворачивая, и вот они расходятся все дальше и дальше, твои дороги, а ты беспомощно мечешься, пытаясь из множества других-себя выловить себя-настоящего…