Он расслабился, дав влечению одурманить себя. Все прочее могло подождать… Ведь он, и впрямь в основе своей, все-таки – человек, и ничто животное ему не чуждо…
А потом все исчезло. И лишь звонкий, как колокольчик голосок Саккары раздавался в комнате отдыха:
– Ах, ну не надо так грубо – я всего лишь хрупкая женщина…
* * *
Там же, тогда же.
Материк Ирган был совершенно непохож на Аэллу. Впервые оказавшись здесь когда-то, уже очень давно, Зоргорн весьма и весьма удивился здешней жизни, и тому, как не схожа она с той, к которой он успел к тому времени привыкнуть. Но сегодня он смотрел окрест спокойным, даже слегка равнодушным взглядом, тем более, что мысли его были заняты делами.
Все тот же треклятый континуум с взбесившимся фактотумом не отпускал его, теперь уже, наверное и во сне. Даже Таргиз, с его непреклонной сосредоточенностью и то не выдержал.
Впрочем, не в одном Таргизе тут дело…
Зоргорн двинулся через парк, поневоле оглядываясь по сторонам.
Если на их родном континенте жители предпочитали дикую, не тронутую людьми природу, то здешние обитатели как раз напротив – окультуренную и украшенную.
Лужайки, словно прочерченные циркулем, среди светлых лесов, аленькие хрустальные озерца, поросшие лотосами, и белоснежными лилиями.
Изысканные и нежные цветы – нежно-голубые, синие, розовые, алые на клумбах, между которыми проходили дорожки усыпанные разноцветной галькой.
Фауна, представленная в ирганских садах и парках была невероятно разнообразна. Здесь обитали животные, собранные со всех вселенных. Кого здесь только не было: пещерные медведи, саблезубые тигры, карликовые слоники, мегатерии и игуанодоны бродили по тропинкам, совершенно не беспокоя друг друга и людей – об этом заранее позаботились, вмонтировав в мозг каждой хищной твари маленький чип, блокирующий всякую агрессивность.
Зоргорн медленно прошел по тропинке, с обоих сторон окруженной аккуратно подстриженными карликовыми деревцами, чьи ярко зеленые листья тянулись вертикально к солнцу.
Замок, изящный и тонкий, выплыл из зарослей плавно и неторопливо, словно только что сошел из под рук гениального художника. Замысловатой асимметричной формы, он всем своим внешним видом, казалось, опровергал все реально существующие законы архитектуры. Тонкие, изящные башенки, удивительно изогнутые у основания упирались остроконечными пиками в небо, галереи и переходы поражали своей неповторимостью и сложностью. Конические и многогранные кровли были увенчаны флюгерами, кованными из черной бронзы, казавшиеся произведениями ювелиров.
По устланной розовыми камешками дорожке, между клумбами, покрытыми узором, составленным из множества цветов, бродили ручные лани и пестрые павлины.