– Сделаем так,– заявил он.– Ты, Валерик, возьмешь эту малютку,– он протянул Васильеву гранатомет,– выйдешь, отступишь к тем деревцам и шмальнешь в окошко. Сделаешь?
– Запросто. Если ты покажешь, как с этой штукой обращаться.
– Покажу. А хочешь, сам прочитай, там инструкция сбоку.
– Лучше покажи. Ладно, я стреляю, а ты что будешь делать?
– А я возьму вот это,– Петренко кивнул на автомат,– и покрошу тех, кто первым сунется наружу. А потом подхвачу тебя и мы слиняем. Годится?
– Не совсем. Хотя идея хорошая.
– А что не в тему?
– То, что надо не просто шухер навести, а объяснить мальчикам популярно, что такое хорошо и что такое плохо. Поэтому мы с тобой слиняем, но ненадолго. Сделаем кружок – и вернемся.
– А дальше?
– А дальше – по обстоятельствам. Но двери они точно откроют, за это ручаюсь. А когда они их откроют, мы с тобой, как и собирались, войдем внутрь. И еще немного порезвимся, годится?
– А почему нет?
Петренко высадил Валерия метрах в сорока от цели, на противоположной стороне улицы.
Моросил дождик. Голые ветки не защищали от капель. Мокли волосы, мокло лицо, тонкие кожаные перчатки тоже стали влажными. Валерий проследил, как джип развернулся, прокатился мимо открытого входа. Тусовавшиеся у дверей помахали ему: дескать, подъезжай.
Петренко доехал до угла, снова развернулся и подъехал. В этот момент Васильев нажал на спуск.
Действительно оказалось ничуть не сложнее винтовки. Прицелился, надавил пальцем, заряд воспламенился, и птичка улетела. Только калибр у «птички» – 72,5 мм, а в клювике – нехилый такой сюрпризик.
Взорвалась ли граната, соприкоснувшись со стеклом или уже внутри, Васильев не разглядел. Ухнуло, грянуло, загорелось. Кто-то завопил, кто-то бабахнул с испугу. Из заветной двери не выскочил никто. Зато из главного входа ломанулась целая толпа. Автомат Петренко полоснул наперекрест двумя длинными очередями, срезав швейцара, двух поддатых пацанов и еще человека три-четыре из наиболее прытких, вмиг охладив у бойцового народа желание оказаться на улице. Не говоря уже о том, что подстреленные загромоздили проход.
Джип рванул с места, тормознул около Васильева – тот впрыгнул внутрь – и с ревом умчался. Ровно через десять минут он очень тихо подъехал, или, точнее, подкрался, с другой стороны улицы.
А на улице жизнь била ключом. Носились, размахивая оружием, пьяные «быки», визжали девки, матерились бойцы чином постарше и чуток поумнее, пытаясь направить энергию в полезное русло. Постепенно им это удалось. Огнетушителями сбили пламя, стали выволакивать и грузить трупы. Мимо пристроившегося в тени джипа с рыком проносились машины. Разумеется, свежепоставленная дверь тоже открылась. Трезвая и потому более толковая охрана включилась в работу.