Позвонил в институт, выяснил, что часть его заказов уже готова, но возникли проблемы с упаковкой антидота. Васильев сказал: заправить в разовые шприцы, по два кубика в каждый.
Выложив на кухонный стол оружие: свой ПМ и трофейный ствол с глушилкой без опознавательных знаков (остальные трофеи Васильев спрятал в подвале),– разобрал оба, проверил, снова собрал. Глушитель навинчивать не стал: носить неудобно.
В институте Васильев забрал заказ: две дюжины запаянных ампул с маркировкой и обойму тоже отмаркированных шприцов. Расплатился стодолларовой бумажкой. Приятель был счастлив: два месячных оклада за сутки работы,– и вопросов не задавал. Существо не от мира сего. Настоящий ученый. Именно такие когда-то зарин с заманом придумали.
Второй приятель еще не закончил. Брикеты требовали тридцатичасовой сушки при строго определенной температуре. Нарушение технологического режима было чревато взлетом на воздух. Собственно, Васильев сварганить взрывчатку мог бы и сам. Да и варил уже по заказу Силыча. Тогда-то и засек его приятель-аспирант, но, ясное дело, стучать в ментуру не побежал. А предложил содействие. Сказал, что кому другому не стал бы, а Васильеву – охотно. Потому что не станет Васильев, по его мнению, бомбы по школам и метро раскладывать и невинных прохожих калечить. Тут приятель был прав. Силыч очень тщательно следил, чтобы этих самых прохожих ненароком не задело. Тем более, не так уж это и трудно – не задеть. Другое дело, что никто из киллеров-профи обычно этим не заморачивается.
С величайшими предосторожностями Васильев, в перчатках и под тягой, заправил содержимым одной из ампул модернизированный институтским механиком перцовый баллончик, тщательнейшим образом навернул головку, укрепил манжету, протер содовым раствором, затем через обычный зажигалочный клапан заправил баллончик сжиженным газом и встряхнул. По инструкции это ОВ полагалось растворять в чем-нибудь густокапельном кожно-нарывного действия. Но в жидком пропане «репеллент» тоже прекрасно растворялся.
Когда Валерий вышел из института, до назначенного времени оставалось полтора часа. Васильев решил пройтись пешком. Денек выдался славный, солнечный. Весной еще не пахло, но слабый морозец после настоящих холодов тоже был приятен. Миновав Обуховский мост, свернул направо, на набережную, мимо БДТ, мимо Семеновского моста. Не спешил. Расслабился. Как-будто ничего и не случилось. Близость Восьмого марта слегка оживляла лица встречных женщин, настраивала на лирический лад: «Завтра будет женский праздник. С кем ты будешь спать, проказник?»