– Ты, толстый,– Гоша, слегка очухавшись, попытался встать.– Не смей наезжать на мою подругу!
Скаллигрим опустил взгляд на Гошу, и на его равнодушном лице промелькнуло хищное выражение. Он подошел и поднял его с пола за шкирку, как щенка.
– Как ты назвал мою жену, человечек? Повтори-ка еще раз!
– Да пошел ты! – слабо трепыхаясь, прохрипел Гоша.
– Отпусти его, Скалли! – потребовала троллиха.– Он же шутит!
– Ах шутит! – Глаза большого тролля полыхнули огнем.– И пуля в моем животе – тоже шутка? Такая шутка! Обхохочешься!
– Он очень полезен! – воскликнула троллиха.– Он нам просто необходим!
– Возможно,– согласился тролль.– Но эта необходимость только что пропала!
Троллиха топнула ногой:
– Я запрещаю тебе его убивать!
– Что? Перечить мужу? Ты мне его сегодня на ужин подашь. С редькой и укропом!
– Вы бы лучше дверь на место поставили! – вмешалась в спор Катя.– Пока милиция не заявилась. И учти, Скаллигрим, человек, которого ты держишь,– приятель Карины. Очень близкий причем. Да, Гоша?
– Да пошла она…– проворчал Гоша, оставивший бессмысленные попытки вырваться.– И ты, тролль,– тоже.
– Отпусти его! – потребовала Катя.– Или нашему сотрудничеству конец.
– Ладно, пища. Живи пока,– Скаллигрим отпустил Гошу и перенес внимание на троих представителей вражеского лагеря.– Эй вы, ну-ка быстро внутрь.
Потом поднатужился и водворил на место дверь вместе с кустом стены.
Катя предоставила троллям и Гоше разбираться с пленниками, а сама вместе с Лейкой удалилась в меньшую комнату.
– Ты как? – спросила она подругу.
– Даже и не спрашивай,– вздохнула Лейка.– Такой кошмар!
От нее явственно пахло пивом, и, судя по порозовевшим щечкам, пива было выпито немало.
Катя слушала жалобы Лейки вполуха. Ее мысли витали далеко. Она думала о превратностях жизни. О высоких чувствах. О тех мужчинах, с которыми ее в последнее время сталкивала насыщенная событиями жизнь.
О Селгарине, о Карлссоне, о Ротгаре… Хотя можно ли считать этих троих мужчинами? Карлссон – тролль, Ротгар – сид, покойный Селгарин… Это вообще нечто. «Я должна думать о Диме!» – напомнила себе Катя. Но ничего не получилось. Даже закрыв глаза, не удавалось вызвать в памяти Димино лицо. А вот образ Ротгара «всплывал» с легкостью. И еще – таинственное озеро посреди голого мертвого леса. И прекрасное лицо неизвестной девушки, проступающее между клочьев плывущего над водой тумана…
Катя настолько погрузилась в собственные мысли, что не сразу обратила внимание, что с подругой происходит что-то неладное. Она почувствовала, что диван под ней мелко сотрясается, открыла глаза и увидела, что Лейка свернулась в комочек, прижав лицо к коленям, и дрожит.