Размышляя о разном, Понятко ни на миг не забывал обшаривать взглядом горизонт.
Пыль он заметил, когда отъехал от своих верст на десять. Пыли было много, и Понятко рисковать не стал: отъехал от дороги на пару стрелищ, уложил в траву лошадей и стал ждать. Была надежда, что это не воинский отряд, а мирный караван. Надежда не оправдалась. Печенеги.
Копченые шли нагло, без дозоров, растянувшись на полное стрелище. Сильный отряд. Сколько – в точности определить трудно: у каждого – заводная лошадь, а то и две. Но никак не меньше сотни копий. Варяга не заметили. И собаки степняков его не учуяли, потому что залег Понятко по-умному, с подветренной стороны.
Двигались вороги не то чтобы очень быстро, но – рысью. И видно по передовым, что не просто прогуливаются, а четко идут по следу, оставленному варягами.
Но солнце уже садилось, так что, скорее всего, до варяжского лагеря им сегодня не добраться. Поэтому Понятко не стал мучить и без того утомленных коней, а выждал, пока степняки отойдут подальше, и пристроился им в хвост. Ехал открыто, по дороге. Разведчик не без основания полагал, что поднятая печенегами пыль скроет его от случайных взглядов.
Так и вышло.
Солнце еще не спряталось, когда степняки остановились на ночлег. Но Понятко и тут не стал торопиться. Дождался темноты, аккуратно, под ветер, подполз к печенежскому стану и долго слушал, о чем говорят. По-печенежски Понятко разумел так-сяк, но уловил, что печенеги идут за «кузарами», у которых «много-много золота».
Почему варягов сочли хузарами, разведчик не понял. Но «много-много золота» – это точно про них.
Выяснив главное, Понятко так же аккуратно отполз обратно. Даже в полной темноте он никогда не сбивался с направления.
Возвращался разведчик долго, поскольку предпочел объехать печенежский лагерь по большой дуге. Ночь была светлая, и лучше было состорожничать, чем навести степняков на своих: преследователей от преследуемых отделяло неполное поприще[19].
Когда, по представлениям Понятки, до своих оставалось всего ничего, разведчик рискнул и вполголоса затянул песню. Он рассчитывал, что его услышит кто-нибудь из ночных дозорных и не даст проскочить мимо лагеря. И, опять-таки, стрелой бить не станет, что тоже немаловажно.
Расчет оправдался. Песенку еще издали услыхал Рагух и подал разведчику знак: мы тут.
Узнав, какие новости привез Понятко, хузарин тут же разбудил Серегу. Разведчик доложил обстановку, слопал вместе с костями печеную перепелку и улегся на Серегино место раньше, чем оно успело остыть. Через секунду он уже спал. А вот с Духарева сон как ветром сдуло.