– Я тоже так смогу! – заявил Фаргал.
– Сможешь,– согласился Мимошка.– А вот он – нет! – и сделал пренебрежительный жест в сторону Большого.
– А в лоб? – поинтересовался бывший солдат.
– Если поймаешь! – ухмыльнулся Мимошка.– Это тебе не железяки кидать.
– Дурак,– констатировал Большой и, Фаргалу: – Ты что стоишь, работать будем или уши чесать?
* * *
Пройдя по северному Эгерину с запада на восток, труппа Тарто повернула на юг. Через десять месяцев фургоны цирковых уже были в двух тысячах миль от самерийской границы. Труппа кочевала от города к городу, нигде не останавливаясь дольше чем на три дня, если не считать Мокрого месяца, который цирковые провели в гостях у Владыки Земли Шуруж, предоставившего Тарто кров в обмен на шесть представлений, данных во дворце. В этот месяц умерла жена Налуса. Умерла так же тихо и незаметно, как жила.
Фаргал продолжал расти как на дрожжах. В семь лет он выглядел ровесником Бубенца, хотя тот и сам был не из мелких. Внешне мальчик тоже изменился. Волосы его потемнели, брови стали совсем черными, а на переносице образовалась горбинка – намек на характерный «хищный» профиль, который через много лет будут чеканить на золотых монетах Карнагрии. Еще он выучился читать и писать. Причем не только по-эгерински, но и ажурной фетской звукописью, которую мало кто понимал к северу от гор Яго. Нифру находила, что у Фаргала способности к каллиграфии. Сам же мальчик изучил фетское письмо только из уважения к жене Тарто. Он привязался к фетсианке больше, чем к кому-либо из цирковых. Фаргал восхищался ею и завидовал Мимошке, который называл ее мамой.
В конце предпоследнего месяца года, именуемого в Эгерине месяцем Благодеяния, а в Карнагрии – Желтым, труппа остановилась в маленьком южном городке со смешным названием Корешок.
* * *
Фаргал подрался с Бубенцом. Повод был ничтожный. Когда Фаргал наконец ухитрился прижать противника к мостовой, он уже и забыл, что они не поделили.
– Сдаюсь,– пискнул Бубенец.
Все чаще и чаще их потасовки заканчивались победой Фаргала, хотя Бубенец был на три года старше.
– Ну ладно,– сказал победитель, убрал колено с груди побежденного, поднялся и увидел прямо перед собой брюхастого, богато одетого горожанина.
– Молодец! – похвалил тот и манерно похлопал в ладоши.– Как тебя зовут, малыш?
Фаргал молчал. Толстяк ему сразу не понравился, а уж когда назвал малышом…
И это – в полных семь лет!
– Ты очень красивый мальчик! – произнес толстяк и умильно улыбнулся.
Длинноногий и мускулистый (результат постоянных тренировок), Фаргал уже в семь лет был сложен как юноша. Но черты его лица, тонкие и гармоничные, в сочетании с большими серыми глазами в обрамлении длинных загнутых ресниц вполне могли бы принадлежать девушке, а не семилетнему мальчику…