- Причаровываешь, красна девица? - подкравшись к ней, спросил чумак.
Она не испугалась и не обернулась, но убрала руку с холки вола.
- Лучше меня причаруй! - попросил шутливо чумак.
- Могу и тебя! - задорно произнесла девушка хрипловатым голосом, оборачиваясь и убирая волосы с лица.
На чумака глянул черные глаза, огромные, в пол-лица, и холодные, и словно бы втянули в себя тепло из него, отчего ему стало зябко и жутко, и тут же из них, как бы взамен, хлестнула обжигающая волна, охватившая с головы до ног и наполнившая легкостью и любовной истомой. Чумак почувствовал, что готов выгибать шею, как это делал комолый вол, только бы к ней прикасались девичьи руки. Сдерживая дрожь в голосе, он попросил:
- Причаруй...
Тонкие губы ее тронула легкая улыбка, девушка отпустила волосы, скрывшие лицо, развернулась и плавной походкой - казалось, маленькие и белые босые ступни ее не касаются земли - пошла по балке прочь от волов, от чумацкого табора. Отойдя шагов на тринадцать, огляну-^ лась и еле заметным движением поманила за собой чу-* мака. Он глупым телком затрусил за ней.
Девушка села на камень-песчаник у куста шиповника, обхватила колени руками. Длинные волосы точно черным платком укрыли ее всю, видны были лишь маленькие ступни, казавшиеся серебряными в лунном свете.
Чумак наклонился к ней, попытался разглядеть сквозь густые волосы лицо, чудные глаза, не смог и потянулся к ним рукой. Голова девушки чуть вздрогнула, выражая негодование. Чумак отдернул руку и, винясь, припал губами к девичьим стопам, холодным и скользким, будто вырубленным из льда. Маленькая рука потрепала его по щеке, перебралась на шею, сжала ее очень больно, а потом погладила нежно. Пальцы ласково бегали по позвонкам вниз-вверх и будто размягчали их, превращали в податливую глину: чумак все круче загибал голову, но не чувствовал ни боли, ни того, как слетела шляпа. Прямо над собой он увидел огромные провалы девичьих глаз, в которых вспыхивали красные искорки и падали в его глаза, перекатываясь в сердце. Оно вдруг перестало биться, раздулось и взорвалось, наполнив тело сладким блаженством.
- Люба ли я тебе? - Хрипловатый голос шел непонятно откуда, ведь девушка не размыкала тонких губ, сложенных в грустную улыбку.
- Ой, люба!
- Тогда поцелуй меня.
Чумаку показалось, что голова его отделились от шеи и, как поднятая ветерком тополиная пушинка, плавно полетела к голове девушки, жадно припала к ее губам, податливым и холодным, мигом потушившим жар в его теле.
- Обними меня, - попросила девушка.