Так что оставался лишь путь номер один: стать наследником, преемником верховной власти. Для этого и купить-то надо было самую малость: Президента и его ближайшее окружение; окружение – затем, чтобы Президента не ликвидировали в тот миг, когда станет ясно, что он собирается сделать, поскольку из этого круга людей каждый видел преемником самого себя, у персон такого уровня вирус власти быстро справляется даже с микробом жадности и остается единственным правящим чувством. Однако микроб жадности никогда не умирает; он может закапсулироваться до поры до времени, но создай ему нужные условия – и он оживет, и его носитель начнет все более убеждаться в том, что хорошо откормленная синица, переданная из рук в руки, на самом деле куда предпочтительнее тощего журавля в небе, которого одновременно с тобой выцеливает еще дюжина охотников.
Так что Смоляр купил бы всех – если бы тут не вмешивались личные чувства. Они-то и стали тем порогом, преодолеть который для Смоляра было невозможно – или, по крайней мере, крайне маловероятно. В общих чертах об этом знали все, хотя детали не были известны никому; говорилось только, что корни взаимного неприятия Смоляром – Президента Стойка, а Президентом – великого собственника, неприятия – чтобы не сказать «ненависти», уходили в прошлое – чуть ли не в студенческие еще времена. Именно тогда, по слухам, один из них – а именно Смоляр – нанес второму смертельную обиду; предполагалось, что дело не обошлось без женщины, как чаще всего оно и бывает. Так или иначе, факт оставался фактом: вынужденные время от времени официально встречаться, соблюдая все протокольные требования, оба властелина никогда не смогут договориться ни в чем, тем более – в вопросе наследования власти. Для Президента Стойка это было бы вторым поражением в жизни – и последним: после этого ему оставалось бы лишь покончить с собой, а если бы он этого и не понял, то ему помогли бы. Так что убедить Президента Смоляр не мог бы, даже пообещай он взамен все, чем уже владел, и все, чем овладеть еще только собирался.
Но понятие отступления Смоляру было чуждо. И он нашел единственно возможный, как ему представлялось, путь – поставить Президента перед выбором: не хочешь отдать мне власть над миром – тогда я этот мир уничтожу. Не сразу, но часть за частью, и тогда посмотрим, долго ли люди потерпят у власти человека, который не в силах защитить от уничтожения не что-нибудь, но сами планеты, вместе с населяющими их народами. Массы не любят воров, верно; но слабаков они просто не переносят, считая их из двух зол – большим…