Неутоленное влечение снедало его, окрашивая окружающий мир – тяжеловесно-материальный, солнечный, яркий – в минорные тона. Титус во всем находил отголоски своей печали: в прозрачных как слеза струях фонтанов, в меланхолическом выражении, застывшем на лике статуи Прилежания в вестибюле учебного корпуса, в ошалело выпученных глазах раба, чуть не сбившего его с ног на лестнице между третьим и четвертым этажом…
Раб в последний момент шарахнулся в сторону и остановился, хрипло дыша. Титус нахмурился: к рабам он относился с застарелой прохладцей.
«Хорошо они устроились, задарма их кормят! – вздыхал когда-то дед. – Знай себе на нас, на нищих, поплевывают… Запомни, малыш, рабы никогда не подают. Даже если раб деньгой разживется, с нами он не поделится! Одно слово, скупердяи».
Скупердяй в серой тунике переминался с ноги на ногу, его грудная клетка ходила ходуном. От него разило страхом и потом.
– В чем дело? – сухо спросил Титус.
– Вы афарий, господин… Наверху… На последнем этаже…
Прихваченная из детства неприязнь мгновенно уступила место профессиональной собранности.
– Что случилось наверху?
– Там мертвецы, господин. Совсем мертвые, в крови… Господа из студентов! Ох, что стряслось…
– Веди, – приказал афарий.
Задыхаясь, раб побежал наверх. Титус обогнал его, перешагивая через две ступеньки. Долг требовал, чтобы он осмотрел место преступления.
Тела двух студентов лежали в пустом пыльном зале на девятом этаже. Убиты недавно, сразу определил Титус, еще не успели окоченеть. Судя по характеру повреждений, убиты оловянными шариками из самострела.
Одному, с эмблемой теолога на рубашке, шарик угодил в переносицу. Чтоб его опознать, придется вначале отмыть лицо от крови. У второго рана в груди, однако эмблему различить можно: этот был правоведом.
Титус встал. За спиной у него толпились люди – преподаватели, студенты, рабы. Все выглядели потрясенными и смотрели на него с ожиданием, словно он, брат-исполнитель Ордена афариев, мог по меньшей мере воскресить покойников.
Назойливо жужжали мухи. В ноздри лез тошнотворный сладковатый запах крови.
– Их застрелили, – сказал Титус. – Вызовите сюда городскую стражу. Орден займется расследованием, как только получит официальное приглашение от властей либо от вашего руководства.
Осторожно ступая, он принялся изучать пол. Небольшие нечеткие следы в пыли. Следы убийцы?.. Больше ничего, никаких деталей.
– Эй! – Он поманил раба со значком надзирателя на тунике. – Стой тут и смотри, чтоб никто не топтался, а то улики затопчете! Понял?
– Понял, господин.
В надзиратели непонятливых не берут: они должны уметь читать и писать, а также более-менее понимать, о чем беседуют между собой студенты. Это своего рода элита среди университетских рабов.