А на исторической Родине Ивана Ивановича началась война. Он читал сообщения о ней в эстонских газетах и смотрел документальные ролики по эстонскому телевидению. Он горько усмехался, когда видел, что официальная эстонская пропаганда весьма сочувственно относится к «борцам за независимость» в далёкой республике на Кавказе, ведь на низовом, непропагандистском, уровне всё было совсем по-другому, и бывшие друзья просили им больше не звонить, и продавщицы в магазинах и на рынке смотрели волчицами, и паспорт гражданина Эстонской Республики со штампом регистрации в городе Таллине можно было получить только за очень большие деньги, которых сторонящемуся «землячеств» Ивану Ивановичу было никогда не заработать.
Иван Иванович затосковал. Он начал пить по-чёрному, чего раньше за ним не водилось. В промежутках между запоями писал письма во все известные инстанции, доказывая, что он – не русский; что ненавидит Россию; что Россия оккупировала его страну в начале века точно так же, как она оккупировала Эстонию четырьмя десятками лет позже. Один раз он даже пошёл на прямой подлог, заявив в письме для Комитета по перемещённым лицам, что является старым диссидентом и ветераном борьбы с тоталитарным режимом Москвы. Любопытно, что на все свои письма он получил довольно пространные ответы. Правда, смысл этих ответов сводился к сакраментальной фразе: «Пошёл ты на …».
Именно в эти дни, в дни отчаянья и бесконечного похмелья, к Ивану Ивановичу пришёл человек, известный в кругах профессиональных разведчиков под псевдонимом Чёрный Пёс. Разумеется, впоследствии Иван Иванович ни разу не воспользовался этим псевдонимом (назвать правоверного мусульманина «Чёрным Псом» – означает дважды оскорбить его, причём смертельно), однако, случайно прослышав о том, как его шефа называют «янки» и «русаки», Иван Иванович подивился, сколь точна характеристика, и с тех пор про себя называл шефа именно так – «Чёрный Пёс».
Начальник военной разведки действительно походил на пса – на поджарую псовую борзую: вытянутое лицо, большой и прямой нос, острые уши со скосом назад, чёрные вьющиеся волосы с сединой на висках, грудь неширокая, конечности длинные и сухие. Именно таким увидел его Иван Иванович на пороге комнаты, которую снимал у затюканной неурядицами последних лет русской жительницы Таллина (из общежития, принадлежащего таможенному управлению, Иванова выселили после судьбоносного сокращения штатов). Чёрный Пёс перешагнул порог комнаты степенно, высоко неся голову, – как и подобает старшему горцу в присутствии младшего. Ивану Ивановичу подобало бы вскочить и встретить гостя, но он посмотрел на вошедшего тяжёлым хмельным взглядом, потянулся рукой назад, взял, не глядя, стопку с полки, поставил на стол и налил в неё водки до краёв.