– Ваша песенка спета! – прямо как в допотопных «шпионских» фильмах напыщенно произнес полковник (Фу, как он банален! Я была лучшего мнеия о доблестных сотрудниках КГБ!), выуживая откуда-то из-под мышки удостоверение. – Предлагаю вам сдаться без оказания сопротивления, сложить оружие и…
В этом месте, опешивший было Иннокентий набычился, содрогнулся всем телом, как будто сделанный из студня и каталка под ним начала медленно, но неотвратимо отрываться от пола. Мгновение и из под нее во все стороны поползли отвратительные щупальца цвета полуразложившегося мяса, мало напоминающие осьминожьи, не говоря уже о конечностях восхитительной Зареганды-диу. Действительно: разве заскорузлые культяпки бомжа чем-нибудь напоминают изящные и гибкие пальцы пианиста-виртуоза?
Приподнявшись над впавшей в ступор от ужаса толпой на трехметровых колоннах толщиной в человеческое тело, стаховидный бородавчатый монстр, напоминающий сразу множество омерзительных существ и ни одного конкретного – точь-в-точь один из обитателей лаборатории в моем бредовом сновидении – походя, расшвырял в разные стороны Лесли, других моих друзей и, с чуть большим усилием, отшвырнул, вернее отодвинул, тяжеловесного мерганца. Смелые до безрассудности, но кажущиеся на фоне «мясного» гиганта сущими микроорганизмами, сыррряне сами, слаженно, по всем правилам тактического искусства отступили за мои туфли. Я не приглядывалась, но они, кажется, заняли там организованную оборону и даже пытались, правда без особенного успеха, окопаться на металлическом полу. Я снова осталась один на один с монстром…
Одна?.. Нет, вперед, словно древний камикадзе,[32] штурмующий вражеский авианосец, задрав вытянутый палкой хвост, самоотверженно ринулся полковник мур Маав, снова ощетинившийся до размеров крохотного тигра.
– Маркиз! Остановитесь! Не сходите с ума!..
Спасти, защитить его! Ведь пушистый рыцарь, несмотря на острейшие когти алмазной твердости, этому страшилищу – словно мохнатая гусеница!
С досадой увернувшись от моих рук, сотрудник КГБ выхватил откуда-то огромный по его масштабам бластер, с натугой подняв его обеими передними лапами, загородил меня своей могучей спиной и открыл ураганный огонь по попятившемуся от неожиданности «коню» Иннокентия.
Тот, восседая в своей беседке-каталке на загривке страшилища, будто погонщик боевого слона в своей будке, в ярости колотил костлявыми руками по бугристой лоснящейся коже, шипел что-то нечленораздельное, царапал тушу длинными когтями и разок даже укусил желтыми острыми зубами за какой-то вырост, но никак не мог остановить отступления зверюги, шпыняемого сварочно-голубыми молниями разрядов.