Я мысленно поаплодировал своему пилоту и вывернул карманы, подавая пример остальным. Дольше всех колебалась Галина. Наконец, сдалась и она. Со стороны процедура должна была выглядеть удручающе. Или смешно. Зависит от заинтересованности наблюдателя. Шестеро взрослых и совершенно раздетых космонавтов вытряхивают тонкие хлопчатобумажные комбинезоны, не отрывая взглядов от пола.
Вжикнула последняя застегнутая «молния», и мы подняли глаза на Павла.
– Теперь попрошу всех оставаться на месте и ни к чему не прикасаться, – он двинулся к выходу из отсека, но в дверях остановился и, обращаясь к Игорю, сказал:
– Присмотри за межмодульным коридором. Если появятся чужаки – задраивай на уровне среднего шлюза.
Игорь козырнул и подошел к застекленной консоли экстренной блокировки дверей. Я поискал глазами что-нибудь похожее на оружие. Заметив это, Мишин усмехнулся.
– Не волнуйтесь, Александр Николаевич, я думаю, пара часов у нас в запасе есть. Им ведь тоже надо прийти в себя. Какими бы тренированными они ни были.
– Ты все еще уверен, что они опасны? – спросила Галя, присаживаясь на край «саркофага».
– Не «все еще», а как раз теперь. На все сто!
Ира уселась, обхватив руками колени, прямо на пол и с интересом посмотрела на Алевтину.
– Занятный у тебя пилотик. Его не Джеймсом Бондом зовут?
– Сама удивляюсь, – Аля улыбнулась и уселась рядом. – Может, товарищ академик что-то прояснит?
– Пас, – сказал я совершенно искренне.
То, что в экипаже есть сотрудники всяких разных ведомств, я, конечно, знал, но лично был знаком только с одним – офицером ФСБ, на время полета – биологом тридцать второй смены.
– Вам, девочки, следует побольше времени уделять предварительному знакомству, чтобы потом не удивляться, что посвятили лучшие годы жизни человеку, этого не достойному или не оценившему вашей жертвенности.
– Кто в наше время говорит о годах? – Аля вздохнула. – Пара месяцев – уже рекорд.
– Вам этого мало? – вмешался, обернувшись, Игорь.
– Для интимных отношений или прочной связи? – вопросом на вопрос ответила Аля.
– Ясно, – выдохнул пилот и вернулся к наблюдению за коридором.
– Вот в ваше время, Александр Николаевич, как относились к подобным проблемам? – поддержала разговор Ира.
Я не то чтобы рассмеялся, я совершенно неприлично «заржал», как гвардейский рысак. Девушка покраснела и вопросительно покосилась на Галю. Соболева прыснула в кулачок, но быстро справилась со смехом и спросила:
– Вам, Ира, сколько лет?
– Двадцать семь.
На этот раз не выдержал даже мужественно крепившийся Мишин. Аля уже давно утирала размывающие тушь потоки веселых слез. Ира начала сердиться, и я, пожалев ее, усилием воли прекратил заливаться.