Я бросил тоскливый взгляд на “Дерзновение”, покачивающееся за кормой баркаса, ходко сокращавшею расстояние от ряженых испанцев к настоящим. Фрегат казался вымершим.
Впрочем, строго говоря, этот корабль нельзя было именовать фрегатом. До того момента, как по приказу Кольбера – министра финансов при дворе короля Людовика XIV, внука моего “дорогого братца”, был спущен на воду первый истинный фрегат, оставалось еще лет девяносто. Но с тех пор, как в середине века вышло из употребления словечко “каракка”, определявшее этот тип судов, их именовали просто “корабль”. По-итальянски – “каравелла”, по-голландски “фрегат” – боевой корабль. Но это так, к слову. Назови я сорокаярдовое суденышко, дрейфующее у нас за спиной, каравеллой, фрегатом, да хоть и подводной лодкой, – сути дела это не меняло.
По большей мере успех предстоящего нам предприятия зависел от слаженности действий оставшейся на борту команды. Артиллерийская дуэль с троекратно превосходящим но силе противником, да еще на такой дистанции, была бы бессмысленна. Попытка довериться парусам – и того хуже. Ветер неминуемо гнал бы нас к испанскому берегу со всеми вытекающими последствиями. Абордаж? Затея, несомненно, славная, но только в приключенческих романах испанцы – никудышные солдаты, которых дюжинами косят храбрые английские пираты. В жизни же, увы, испанская сухопутная армия не знает себе равных. По крайней мере сейчас – в последней четверти шестнадцатого века. Так что, как ни крути, как ни прикладывай, а план Рейли был лучшим из всех возможных в сложившейся обстановке. Но то отнюдь не делало его краше.
Порт испанца был уже совсем близок. Почти полностью съеденные морем шляпки медных гвоздей, покрывавшие днище галеона ниже ватерлинии, недвусмысленно свидетельствовали о том, что “Сан-Антонио”, а именно этого страстотерпца избрал в святые покровители галеону истово верующий Филипп II, уже давно покинул родной порт. Клочья же диковинных водорослей, то тут, то там появлявшихся из воды, когда корабль поднимался на волне, наводили на мысль о том, что маленькая эскадра держит путь из колонии в Вест-Индии. Впрочем, откуда еще ей взяться в этих широтах?
– Спустить трап! – раздалась команда с борта галеона, и я, мысленно перекрестившись, шагнул к опускаемой лестнице, возможно, лестнице на эшафот.
Голландцы Уолтера ловко поймали брошенный с корабля трап, стараясь облегчить подъем своему молодому командиру и его гостям.
– Ола! Буэнос диас, сеньорас! – неслось с палубы. – Комо естас? [9].
– Грасиас, мучо буэно! [10] – за моей спиной процедил Лис. – А уж какое у вас сейчас “буэно” начнется – это уж буй сигнальный его знает!