– Какую же? – поспешил спросить я.
– Для тебя это, наверно, сущий пустяк, но для меня весьма важно. Король Голуэя Мехунд, дядя сэра Эрека, погибшего рядом с Артуром на Камланнском поле, отчего-то вдруг решил мстить мне за смерть племянника, как будто я в ней повинна. Завтра он будет здесь. – Она обвела рукой горную россыпь, кое-где сглаженную до мелких зелёных бугров, но кое-где ещё скалившую небесам бурые зубы утёсов. – Я буду весьма благодарна тебе, если ты расскажешь мне, как лучше расставить войска, чтобы встретить короля Мехунда, и научишь моих танов, как им его победить. После войны в Горре они уверены в твоей непобедимости почти так же, как в завтрашнем восходе солнца. Схватка в бастиде и бой с Ангусом ещё раз тому подтверждение. Поэтому они будут сражаться во сто крат лучше, зная, что действуют по твоему плану.
– А если всё же король Голуэя одолеет их? – поинтересовался я.
– Если бы кто-то осмелился сказать мне, что мой брат Торвальд Пламенный Меч может смириться с поражением, полученным от какого-то там короля Мехунда! Если бы кто-нибудь сказал мне, что этот благородный рыцарь способен бросить на произвол судьбы свою сестру, я бы немедленно велела казнить негодяя за гнусную клевету. В любом случае после победы над Мехундом вы вольны отправляться куда пожелаете. И если же всё-таки захотите сражаться с никчёмным великаном, в то время когда куда как более опасный враг грозит Британии, я, конечно же, постараюсь вам помочь. Ну что, дорогой мой братец, по рукам?
– По рукам, – согласился я и вздохнул, понимая, что иного выбора у меня нет.
Как бы плохо мужчины ни думали о женщинах, любая женщина думает о них ещё хуже.
Никола-Себастьен де Шалефф
Следующие два дня мы провели в королевской резиденции Пейнкаррик, ведя утончённо светский образ жизни. Обставленный и ухоженный по женскому вкусу замок представлял собой, вероятно, наиболее комфортабельное жилище на добрые сотни миль в округе. К нашим услугам была тёплая мягкая постель, в которой мы могли валяться хоть до полудня, горячая вода, наливаемая из серебряного кувшина услужливой девицей, кокетливо строящей глазки знатным гостям. Были и длинные византийские одеяния из златотканой парчи, едва не волочившиеся по полу, что, несомненно, считалось признаком величия и богатства.
Как и обещала Лендис, моему другу была предоставлена звонкострунная рота, бряцая по которой, Лис выводил неодолимо мерзким голосом:
Ночь. Звезда. И хрустит лебеда.
И зовёт пьяный филин кукушку.
Жизнь – вода, утечёт без следа.
Подари мне на счастье веснушку…