– Да, но такой способ, – попытался было выкрутиться я.
– А чем он хуже иных? – Лендис удивлённо распахнула свои зеленющие глаза. – Пожалуй, даже лучше. По дорогам я путешествовать не могу. Во-первых, они сейчас весьма опасны, а во-вторых, меня легко могли узнать люди Ллевелина, а это пострашнее, чем разбойники. Лететь по воздуху далеко и утомительно, к тому же в облаках сыро, а если лететь над ними, то холодно.
– А если ниже? – поинтересовался я.
– Из лука подбить могут.
– Хорошо, – кивнул я. – Ну а, предположим, блюдо, как тогда, у тана?
– Можно было и блюдом. Но для начала его всё равно бы пришлось везти к тебе. А кроме того, на то, чтобы пронзить расстояние, уходит так много магической силы, что просто ужас. – Лендис вздохнула и хищно улыбнулась, что на её милом личике выглядело весьма настораживающе. – А магическая сила в ближайшие дни и мне, и тебе ещё очень пригодится. Кстати, что тут вчера происходило? Гром, молнии, пожар, туман, мороз… Нам пришлось торчать в море у входа в залив всю ночь! А утром, ты не поверишь, мы видели здесь в воде плавающий лёд, совсем как у нас в Оркнее.
– М-да, – хмыкнул я. – Почему же не поверю? Очень даже поверю. Ну, гром и пожар – это, скажем, мы с Лисом устроили, плюс одна знакомая виверна. А молнии, туман, мороз и айсберги – это дело рук Морганы.
– Вот как, – улыбнулась моя собеседница, – значит, Моргана и здесь творила чудеса. Очень славно. Хорошо бы, чтобы ей ещё пришлось выкинуть что-нибудь эдакое.
– Не дай бог! – замахал я на неё руками.
– Не беспокойся, – вновь расплылась в улыбке Лендис, – ведь я же с тобой. Я не дам тебя в обиду.
– Вот спасибо! – я отвесил кузине шутливый поклон. – Кто б меня ещё взял под защиту. Кстати, если ты уже всё просчитала и всё знаешь, может, подскажешь, что мне говорить доблестным соратникам по поводу услады глаз и бальзама для души, присланных владыкой Константинополя?
– Услада глаз? Бальзам души? Торвальд, когда хочешь, ты умеешь говорить красиво. А насчёт того, что говорить, милый мой, конечно же, я об этом подумала.
– Я чего-то не понимаю, – нахмурился я. – Ты что же, собираешься танцевать для Ллевелина, Ланселота и всей честной компании?
– Братец, ну как ты мог обо мне такое подумать? Миель! – она отдёрнула занавес паланкина. – Покажись сэру рыцарю.
Красавица, появившаяся из переносной кареты, шаловливо улыбнулась, оценивая произведённый на меня эффект, и чуть занавесила длиннющими ресницами голубые сапфиры глаз. Безусловно, она стоила всех превосходных эпитетов, произнесённых начальником стражи. А также всех тех, которые он, очевидно, из-за нехватки времени не успел произнести.