– Да, – кивнув, точно лунатик, бросил я, глядя, как чернокожие невольники выносят из шатра паланкин с несравненной Миель.
– Торвальд, – хитроумная кузина положила свою нежную руку мне на плечо, – ты обижаешься на меня? Ты думаешь, я поманила тебя этим благоуханным цветком и заставила его исчезнуть? Поверь, это не так. Ты сделал правильный выбор. Миель – опасный подарок. Она не будет ничьей, как бы этого ни хотели те, кому дарит она свои улыбки. Зато теперь ты свободен от чар Белой Дамы. Или же ты намеревался после встречи в Камелоте отправиться прямиком в Замок, Который За Спиной? Ты очень неосмотрительно дал слово, братец!
– Да, – прошептал я, выходя из шатра и глядя, как процессия, сопровождающая неземную красавицу, возвращается к кораблю. – Ты права.
* * *
Армия вновь двинулась в поход, стремительно возвращаясь к Кориниуму, чтобы оттуда изо всех сил спешить к конечной цели наших странствий – воспетому легендами Камелоту. Теперь ни о каких задержках в пути речи уже не шло. Раненые были оставлены в Кордуэле, продовольствие на три дня навьючено на лошадей, шатры и вся прочая утварь под охраной небольшого отряда бросались в Кориниуме с наказом самим добираться до места. До встречи оставалось три дня. Всего лишь три, или целых три, это уж как посмотреть.
Оркнейцы наконец сменились из авангарда и двигались теперь в середине колонны. Я предпочитал отмалчиваться, терзаясь разлукой с прекрасной Миель и той волной разговоров, которую породили в войске подарок императора и мой отказ от него. Казалось, что в сплетнях идущей к Камелоту армии только-то и находилось место, что чудесам взятия Кордуэла и злосчастному византийскому купцу. Проинструктированная Лендис девушка перед отправкой таки явила толпе свой светлый лик, чтобы продемонстрировать наличие подарка и то, от чего я отказался ради, чёрт возьми, Британии.
Сама королева Каледонии с весьма относительным комфортом ехала в одной из двух оставшихся у нас повозок, рядом с походной кузней и запасными древками стрел и копий.
Моим соседом, следующим в колонне сразу за мной, был неистовый сэр Борс, кажется, весьма удручённый тем, что кони не имеют крыльев и не могут переносить нас с места на место со скоростью быстролётных кречетов. Злило его это несказанно, о чём он постоянно норовил мне поведать в самой экспрессивной форме, то есть голосом, способным разбудить мёртвого не хуже трубы архангела Гавриила.
– Какого чёрта! – ревел он, потрясая громадными кулаками. – Мы тащимся, словно дождевые черви, объевшиеся навоза! Нет, Торвальд, я тебя спрашиваю, какого чёрта?!