– Кстати, – оживился Гоголь, – а не забежать ли нам по сему поводу ввечеру к Тургеневу в ресторацию? Он нам славную скидку делает.
– Балбес ты, хохол, – невесело фыркнул Пушкин.
– За что и ценим, – уточнил Гнедич.
– А не то пойдемте в «Саквояж беременной шпионки», – невозмутимо продолжал Гоголь. – Сегодня вечером там выступает «Нож для фрау Мюллер». Я бы послушал. Пригласим девчонок, позовем Ксю...
– Давайте уже тогда сходим в «Палкин», – предложил Гнедич. – Для пафосу молодецкого.
– Что ты, Николай Иваныч, родной! – замахал руками Пушкин. – В моем нынешнем финансовом положении это ослепительно дорого.
– Александр Сергеич! батюшко! Нельзя думать о деньгах, когда речь идет о святом – о желудке! – искренне возмутился Гнедич.
– Нет, дорогой друг, извини, я сего дни уже приглашен; Костя дает королевскую партию в боулинг по случаю выхода своей эндцадтой книги.
– Да! – воскликнул Гнедич. – Как же я забыл! Мы с Коленькой тоже идем. По слухам, у Шустова весело и вполне сносно кормят.
– А вот проверим.
– Я покорнейше прошу прощения, господа... – донеслось из-за широкой спины Николая Ивановича.
Массивный Гнедич с трудом повернулся на стуле и уставился на приблизившегося к их столику молодого человека в парадном гвардейском мундире корнета.
– Что вам угодно, милостивый государь? – подозрительно осведомился Николай Иванович. – Если вас раздражает сила моего голоса, я обещаю несколько сбавить обороты.
– Нет-нет, что вы! – испугался незнакомец. – То есть да, голос у вас знатный, но это ни в коем случае не в упрек, а, как бы это точнее выразить...
– Вы уж постарайтесь выразить поточнее, любезнейший, – с неудовольствием произнес Гнедич.
Офицерик совсем сконфузился.
– Еще раз прошу прощения великодушно... Вы ведь Гнедич, да? Рад, крайне рад, – торопливо забормотал корнет, дождавшись от Николая Ивановича сухого кивка. – Перевод «Илиады» весьма потряс меня в свое время... Мне указал вас половой, коий утверждал ранее, что вы имеете обыкновение захаживать сюда в обеденное время... Вы, насколько я понимаю, имеете некое отношение к книгоиздательской деятельности?..
– Точно так-с, – отозвался Гнедич. – Вы хотели бы заключить со мной долгосрочный контракт на распространение замечательной книги господина Нефёдкина «Боевые колесницы и колесничие древних греков»? На складе ее еще довольно.
– Э-э-э... да. То есть нет. Видите ли, дело в том, что я пишу... как бы это поточнее сказать... в некотором роде стихи, что ли...
– Крайне сожалею, сударь, мое издательство называется «Петербургское востоковедение» и не публикует современных отечественных пиитов, – поспешно сказал Гнедич. – Если бы вы были, скажем, ханьским стихотворцем девятого века, то я бы безусловно и со всем мыслимым почтением...