– Прежде чем я уйду, ответь – ты единственный оставшийся ситэк? Сколько вас? Чего вы добиваетесь?
И вновь Молчун замер на несколько мгновений, а после руки его заплясали в воздухе, лицо будто потекло, меняясь в бесчисленных гримасах… и поток смысла – такой плотный, насыщенный, что Тулага даже сделал шаг назад, – полился от него:
Нас было восемь хранителей Musculus. Наши истинные имена: Интра, Агти, Варуха, Яда, Найрида, Маруд, Купера и Сива. Четыре места в мире, откуда ведут четыре пути к подноготной. Тот, кто стерег этот Musculus вместе со мной, хранитель по имени Купера, погиб от рук отцеубийц-безкуни. Возможно, теперь уже и остальные хранители в других местах мертвы. Ты должен направить мир иначе. Для этого посети Калис Топос, где лежит путь с земли на небеса, – Место, Откуда Правят.
Тулага понял лишь часть того, что пытался передать ему хранитель Сива. Когда тот прекратил свою беззвучную речь, он кивнул и направился к проходу.
* * *
Прозрачное желе сменилось другим веществом, но не камнем, деревом или железом. Скорее оно напоминало очень жесткую черную кожу, мозолистую и шершавую, усеянную мелкими, потемневшими, треснувшими осколками алмазов или того вещества, из которого состояла упавшая на Аквалон громадина.
Вскоре Гана увидел впереди остроконечный обломок – большой, размером со скайву. Скорее всего, от основной массы он откололся во время падения сквозь желейную подкладку мира, отлетел вбок, пробив этот проход. Грань обломка глубоко вошла в кожистое вещество, из которого состояли стенки коридора, а «нос» пробил его насквозь – коридор заканчивался несколькими длинными лоскутами, которые развернулись, выгнулись наружу. Из рваного отверстия лился ясный ровный свет. Улегшись на живот, Гана прополз между обломком и стеной; преодолев дыру, выпрямился, ухватился за верхний край и перелез на его наружную сторону.
Лоскут тянулся далеко вперед, постепенно сужаясь и закручиваясь. Тулага пополз на четвереньках. Преодолев несколько десятков шагов, пока отверстие не осталось далеко позади и внизу, он лег на живот, прополз еще немного и достиг конца, скрученного жесткой спиралью, толщиной со ствол дерева. Обхватив его ногами, уселся верхом и наконец смог оглядеться.
Пространство сложилось двумя прозрачными ладонями, которые сначала разошлись, а после устремились друг к другу и хлопнули Гану по ушам. В голове что-то беззвучно взорвалось, все закачалось, поплыло. Звон, грохот, вспышка, световые пузыри лопаются в глазах… Медленно заваливаясь на бок, он задрал голову, вновь посмотрел вниз – при этом продолжая крениться, слыша оглушительную барабанную дробь в ушах. Его рассудок будто лопнул, как переполненный газом куль корабля, разошелся прямой длинной щелью и сквозь нее вывернулся наизнанку, чтобы впитать, принять в себя новую картину мира. Глаза закатились… Гана упал бы, если бы не успел улечься плашмя и крепко обхватить руками то, на чем сидел.