Так прошла почти неделя. Антон постепенно выздоравливал. Частенько его навещали Михась с Васькой Сутулым, рассказывали о том, что происходило в полку, расквартированным неподалеку от госпиталя. Немцев уже почти выгнали из Польши и Чехословакии. Бомбардировщики постоянно летали на Берлин, по воздуху до него уже было почти рукой подать. Антон рвался за штурвал истребителя, но главный военврач Николаев пока отказывался выписывать его, поскольку рана Антона заживала плохо – слишком долго находилась в антисанитарных условиях, как он сказал. Антон согласился, добавив, что выздоровление идет медленно еще и потому, что его организм рос в условиях плохой экологии, но военврач Николаев его не понял. Как бы там ни было, пока Антон валялся в госпитале, пил чай, иногда тайно спирт с Михасем, и наблюдал за медсестрой Катей, которая после инцидента со всеобщей выпивкой стала появляться в палате намного реже. Заходила только перевязать легкораненых и прибраться в палате. Бойцы сразу заметили в ней эти перемены и решили, что молоденькая медсестра на них обиделась. Посовещавшись всей палатой, решили прекратить пить спирт в дневное время, а боец Федотов даже решил бросить курить махорку, от которой Катя иногда кашляла. Только Антону казалось, что дело совсем не в спирте. Однажды, когда ему уже разрешили ходить и даже гулять по парку, он встретил Катю в коридоре. Она шла усталая, держа в руках сумку с вещами. Плечи ее казались обвисшими, но глаза были по-прежнему живыми.
– Здравствуйте, товарищ Катя. – сказал Антон.
Девушка остановилась и несколько секунд молчала, словно собиралась с мыслями, которые блуждали где-то не здесь.
– Здравствуйте, товарищ лейтенант. – сказала он потухшим голосом.
– Вы устали?
– Немного, если честно. Помогала на операции. Танкисту ампутировали ногу.
– Да, – сказал Антон, – девушке на это смотреть нежелательно. А вы, кстати, не зовите меня «товарищ лейтенант», какая разница в каком я звании. Мы ведь с вами, наверное, ровесники.
– Вы старше выглядите.
– Да, жизнь моя не сахар, хотя, честно говоря, я вообще еще не родился.
Катя подняла на него непонимающие глаза. Антон сообразил, что сказал лишнее и попытался исправить ситуацию.
– В том смысле, что вот выйду я из госпиталя и начнется у меня совсем новая жизнь. Катя, да вы сейчас уставшая, можно я вас провожу и помогу донести вещи, все легче будет.
Катя внимательно посмотрела на него и сказала:
– Можно, товарищ лейтенант. Только я далеко, за парком на окраине города живу. Вам, наверное, еще туда нельзя ходить, еще простудитесь.