– Что так?
– Времени у меня на тебя нет. Я занимаюсь совершенно другими делами, – сказал Гринчук, – ни к тебе, ни к Атаману я дел не имею и не собираюсь иметь. И мне насрать на то, что его замочили. И мне совершенно не интересно, за что. Я хочу просто жить, а не узнавать время от времени, что кто-то хочет меня или убить или защитить.
– Левчик сболтнул, – странным тоном произнес Мастер.
– У него выбора не было. Он, бедняга, почесал-почесал в голове, не смог придумать, кто же это на Гринчука мог выписать заказ, да и отправился наводить справки. А дальше уже дело техники и моих источников информации.
– Левчик сболтнул, – повторил Мастер.
– Называй, как хочешь. Только отцепись от меня.
– Ладно, Левчика я не трону. Он бедняга и так, небось, весь обгадился.
– Не знаю, памперсов ему не менял.
– А вот ты, Гринчук…
На стене тикали часы. Гринчук ждал, как именно закончит фразу хозяин дома, а хозяин дома все ее не заканчивал. А потом решил вообще перейти к другому вопросу.
– Тебе чего здесь нужно? – спросил Мастер.
– Я хочу предупредить, – сказал Гринчук. – В эти игры я с тобой не играю. Упаси тебя боже, начать трепаться по поводу заказа на меня…
– А что? Убьешь меня?
– Может быть.
– Думаешь меня испугать, мент?
– Думаю тебя предупредить.
– Я ж тебя защитить хотел, – сказал Мастер. – Тебе ж Левчик сказал, что я хотел тебя отмазать…
– Сказал. Только фигня все это. Слышал я, что ты головастый мужик, только на этот раз ты облажался.
Мастер почувствовал, что Гринчук убрал пистолет. Щелкнул предохранитель.
– Отчего это ты так решил? – спросил Мастер.
Ему действительно стало интересно, что именно усмотрел мент в его идее.
– Ты стрелял когда-нибудь в темноте? – спросил Гринчук. – Или в сумерках?
– Не люблю стволы, – сказал Мастер. – То ли дело перо…
– А я стрелял. Не видно мушки ни хрена. И не видно, куда попадаешь. Есть выход – взять трассирующие пули. Вот там раздолье. Можно даже не целится. Управляй струей, как в сортире.
– Атамана так струей и замочили. И вот что это значит, – сказал Гринчук.
Мастер видел только его силуэт на фоне окна. И еще слышал голос. И Мастеру показалось, что Гринчук отвернулся от кровати.
– Меня можно было грохнуть где угодно. Просто на улице, из машины. И для этого не нужно было бы снаряжать автомат трассерами. А вот Атаман почти все время торчал в своем клубе. А там – освещение специфическое. И там можно было подумать о трассерах.
Мастер опустил руку с кровати и на внутренней стороне ножки кровати нащупал нож.
– Так что мочить шли Атамана. И я подозреваю, что мочили его по твоему приказу.