Очередь-другая из окна и – бегом в коридор, в соседний номер, которых было куда больше, чем бойцов в гарнизоне.
Готлиб, окончательно подтверждая свою прежнюю службу в русской армии, матерился чисто по-русски, причем изобретательно. Вроде маршала Маннергейма, диктатора Финляндии, гвардейского генерал-лейтенанта, за двадцать пять лет так и не избавившегося от привычки ругаться и писать указы и приказы исключительно на языке бывшего отечества.
– Что же это творится, Иван? – Автомат он положил на подоконник, но не стрелял, правильно понимая обстановку. Патронов – кот наплакал, привлечешь к себе внимание, тут и конец. – Столько дрессированных горилл во всей Африке не собрать…
– Какая Африка! Верил бы я в Бога, я б тебе сказал…
– А русские отбиваются хорошо! Смотри, сколько туш навалили! Штурм выдыхается, в дом еще никто не ворвался…
– Боеприпасу бы хватило! Я посчитал – до расположения танкового батальона полчаса ходу. По узким улицам. Плюс десять минут на подъем по тревоге. Минут двадцать еще продержаться…
– Командир, вы где? – раздался от двери голос сержанта.
– Я сейчас, – Буданцев выбежал в коридор.
– Ну?
– Гришин сказал – десять человек послал в обход. Скоро будут у нас. С пулеметами. Тогда врежем!
– Иди, встречай, сами не подставьтесь… Предупреди – с этими немцами чтоб о своей службе не проболтались. Белые мы, ну, из тех, с Гражданской… А лучше вообще никаких разговоров!
– Есть, – слегка растерянно ответил Бойко и растворился в темноте.
Сыщик поразился, мельком, что этому сержанту и командиру спецгруппы словно бы все равно, с кем они сейчас сражаются. Да и правильно, наверное, разбираться потом будем…
– Сейчас помощь подойдет, умелый народ… – обнадежил он Готлиба.
На площади только что захлебнулась очередная попытка прорыва в отель. Покрытые черной шерстью монстры оттянулись на полсотни метров назад от линии прицельного огня, начали прятаться за естественными укрытиями и в устьях выходящих на площадь улиц. Но при этом с их стороны усилился ракетный обстрел. Десятки огненных хвостов летели со всех сторон, впиваясь в стены, едва не половина снарядов влетала в окна, из которых выбухали клубы смешанного с пламенем дыма.
Буданцеву было неизвестно, сколько боеприпасов имелось в миссии, но за двадцать минут жесточайшей стрельбы патронов, пожалуй, было сожжено не один десяток тысяч. Как у «дегтярей» стволы не поплавились? Может быть, с самого начала планировалось, что даже в случае прорыва франкистских войск в Барселону миссия должна держаться до конца? До начала эвакуации морем, оставляя время сжечь все документы, уничтожить шифромашины и любые следы своей национальной принадлежности?