– Не знаю, – удивленно откликнулся я. – Наверное, все же к последней…
– Так почти все говорят, и это лишний раз доказывает, что люди обычно очень плохо разбираются в собственной природе. Мне кажется, ты принадлежишь к тем, для кого время – земля, пыль, прах. Неужели ты никогда не сравнивал время с песком, утекающим сквозь пальцы? Неужели никогда не опасался увязнуть во времени, как в зыбучих песках?
– Было дело, – невольно улыбнулся я.
– Ну вот. Значит, я прав.
– Возможно. Но зачем вы мне это рассказываете?
– Будешь смеяться, – лукаво прищурился Мёнин, – но я просто пытаюсь подарить тебе рецепт бессмертия. Не откажешься принять его из рук того, кто родился столько тысячелетий назад, что придворные историки расходятся во мнениях, когда пытаются датировать мои письма, сохранившиеся в дворцовом архиве?
– Не откажусь. Что за рецепт?
– Только не жди от меня волшебной пилюли, – усмехнулся он. – Ее не существует. Бессмертие – это не драгоценность, которую можно заполучить и навсегда оставить при себе, а всего лишь игра в прятки со смертью в переулках времени. Тому, кто хочет стать хорошим игроком, следует изучить место действия, как свою ладонь. Я нарисовал для тебя первую карту, приблизительную и схематическую, конечно. Остальные карты тебе придется чертить самостоятельно. Изучай время. Попробуй воспринимать его всеми способами, о которых я тебе рассказал, – поочередно. Потом тебе придется изобрестиновые способы, неизвестные никому, кроме тебя. Потом… Впрочем, откуда мне знать, что будет потом? Возможно, ты окажешься хорошим игроком в прятки.
– Но я не понимаю, – почти простонал я.
– Ничего страшного. Главное, ты услышал и запомнил. Для начала достаточно. Понимание придет позже, когда меня не окажется рядом, потому что я уже не буду тебе нужен. На этом мы закончим беседу, если не возражаешь. Я устал.
– А вы способны уставать?
– Я на все способен, – рассмеялся Мёнин. – Однако в большинстве случаев фраза «я устал» – просто способ вежливо отделаться от собеседника.
– Со мной можно не церемониться, – усмехнулся я. – Достаточно просто сказать: «Иди на фиг, дружище». И я пойду.
– Иди на фиг, дружище, – тоном прилежного ученика повторил Мёнин. Хорошо хоть не по слогам!
И я ушел.
Первое, что я сделал, оказавшись в коридоре, – послал зов Джуффину. Мне требовалось не менее дюжины добрых советов или хотя бы одно дружеское плечо, причем немедленно.
Ответом было гробовое молчание – в точности, как в ту пору, когда я тщетно пытался связаться с шефом, подъезжая к Кеттари. По всему выходило, что кого-то из нас нет в этом Мире. Оставалось понять, кого именно.