– "Ты мне – я тебе", так не бывает. Всегда один отдает больше, а другой его потребляет. Рэкет, как вы сказали. Это неизбежно.
– Избежно! Сложность только в том, чтобы найти такого человека, кото...
– Родителей, например, не находят.
– Разумеется, но потом, вырастая, вы сами выбираете, с кем дружить и кого любить. Делаете ошибки и учитесь на них, начинаете быстро распознавать сущность человека по первым же словам, жестам и выражению глаз...
– Родителей не выбирают!
– Да, но... Ну хорошо. У вас были в детстве проблемы, я понимаю.
– Вы ничего не понимаете!
Она промолчала. Да и что можно сказать ему в ответ?
– Вы мне так и не ответили, что у вас за любовь такая с Кисановым.
Она подумала некоторое время. Слова подбирались тяжело, но она чувствовала, что сейчас очень важно их найти.
– Мы дополняем друг друга. Ему плохо без меня, а мне плохо без него. Помните сиамских близнецов? С единой системой кровообращения? Это вот примерно так же. Мы два отдельных существа, но у нас единая система кровообращения.
– Непонятно. Объясните получше! Вы же журналистка, и вроде бы талантливая, как говорят, так найдите слова!
– Это очень трудно... Ну, например, когда я его обнимаю, я чувствую себя защищенной...
– То есть он вам отдает себя. Значит, вы его подавляете.
– Да нет же! Он тоже чувствует себя защищенным, когда обнимает меня...
– Он? От чего? От чего защищенным?!
– От "больших ветров"... Его жизнь – на ветру, то есть на неуютном перекрестке разных отрицательных событий... И я – я его дом. Убежище.
– Вы ему это внушили! Нормальный мужчина всегда живет на перекрестке "больших ветров"! Это его естественное состояние. А вы ему внушили, что он нуждается в вас!
Александра умолкла. Бенедикт, которому этот разговор был со всей очевидностью важен, желал меж тем не ее ответа и не ее мнения. Он искал доказательств своей правоты. В каких-то одному ему ведомых идеях...
– Хорошо, – сказала она. – Расскажите, что думаете об отношениях вы. Любовных или дружеских. У вас на это свой взгляд, верно?
– Одни потребляют других.
– Бенедикт...
– Замолчите! Я не нуждаюсь в проповедях!
– Да я и не собиралась...
– Замолчите же, наконец! – Он нервно дернул ручку двери, словно хотел проверить, заперта ли она.
Александра подчинилась. У него есть второй ключ от ее двери, она не забыла...
...Она решила, что он ушел к себе в комнату, потому что до нее не доносилось больше ни звука. Но выйти она не отважилась. И правильно сделала. Голос его долетел с кухни, – видимо, все это время он сидел там, в полной тишине.
– Вы верно сказали, рэкет... Моя мать изменяла моему отцу... И дело даже не в самом факте – больше половины супружеских пар подвержены изменам, по статистике. Но она изменяла открыто, нагло. Смеясь ему в глаза. Она знала, что он ее так любил, что не осмелился бы на разрыв... Она приходила ко мне среди ночи и пахла не моим папой – она пахла чужими мужчинами, когда наклонялась меня поцеловать... Я ненавидел этот запах. Я ненавидел ее поцелуи. А он – он ее жалел.