Мельников перечислял запланированные и выполненные упражнения, называл фамилии летчиков и давал им оценку за полет, не делая ни анализа, ни вывода. Говорил он медленно и равнодушно, и мне снова показалось, что он устал и чем-то озабочен.
Летчики сидели тихо, позевывая и глядя бесцельно в одну точку. Монотонный голос полковника действовал успокаивающе и усыпляюще, кое-кто подремывал. Я с интересом наблюдал, как клевал носом Геннадий: его карие зрачки подкатывались вверх, длинные прямые ресницы медленно смыкались, голова начинала валиться, казалось, вот-вот он стукнется носом о стол. Но Геннадий вдруг вздрагивал, вскидывал голову и неподвижно уставлялся на Мельникова. Однако ненадолго. Наверное, вчера снова допоздна просидел над учебниками.
- ...Старший лейтенант Дятлов и лейтенант Вегин, - назвал наши фамилии Мельников. Мы встали. - Сидите, сидите, - махнул рукой полковник. Перехват. Хорошо. - Он помолчал. - Но можно было бы поставить и отлично, снова пауза, - и плохо. Отлично - за взлет, набор высоты, посадку и за первый перехват; плохо - за второй. Лейтенант Вегин в бою покинул своего ведущего. Правда, Дятлов утверждает, что сделано это было с его разрешения, тогда тем хуже для обоих. Во время войны такое новаторство стоило бы кому-то жизни. Если бы в воздухе оказались еще самолеты противника, они посбивали бы их поодиночке... как цыплят... - И он стал рассказывать случай, свидетелем которого был.
Я слушал его с недоумением. Неужели он, опытный командир и летчик, не раз встречавшийся с врагом в настоящем воздушном бою, летавший не на одном типе самолетов и, безусловно, лучше меня знавший возможности современной техники и оружия, не понимал, что мы поступили именно так, как требовала обстановка? Во время Великой Отечественной войны скорости самолетов были значительно меньше. Воздушный бой нередко представлял собой что-то наподобие карусели. Тогда, безусловно, "меч" и "щит" являлись неразделимыми. А какую роль играет сейчас ведомый? Я не раз летал в паре на перехват, ну и что же? Всякий раз дублировал атаки ведущего, сколько бы самолетов "противника" ни было. О "карусели" не могло быть и речи. Современный воздушный бой - это считанные секунды. Тот выйдет победителем, у кого быстрее реакция, сообразительность, кто грамотнее тактически и более подготовлен практически. И если бы мы поступили иначе - проиграли бы. Удар современного бомбардировщика сокрушителен. Даже если бы та разъединившаяся пара, которую мы атаковали, имела прикрытие, все равно наш маневр был тоже удачен, потому что он давал больше шансов на победу над противником. Время "щитов" прошло, как прошло время кольчуг. Теперь ведомый, как и ведущий, должен превратиться в "меч", чтобы не только прикрывать напарника, но и самому наносить удары. Когда Мельников кончил, я поднял руку.