Матвей с неопределенным интересом разглядывал друга, и тот отвечал знакомым открытым взглядом.
– Я их не оправдываю, но и не осуждаю… Сам-то как устроился?
– Нормально. – Матвей подумал немного и рассказал о том, как его пытались «наказать» подчиненные майора Белоярцева.
Василий в свою очередь поведал о своих отношениях с Громовым и Шевченко, потом признался:
– Ну, Валера – обычный опер, не более того, до кондиции ганфайтера ему еще работать и работать, хотя как «супер» он годится. А вот Громов… знаешь, я иногда его боюсь! Такое впечатление, что он видит меня насквозь.
– Может быть, он авеша, как Хватов?
– Я тоже об этом размышлял и не пришел ни к какому выводу. Был у нас один разговор… он пытался давить на мою психику. И тогда я, знаешь, почувствовал, что против него не выстою! Совершенно жуткое чувство, честное слово!
Матвей, вспомнив свой бой с Хватовым, кивнул.
– Твоя третья сигнальная тебя не обманывает, Громов – «дискретный» авеша Монарха.
– Почему дискретный?
– В определенные моменты он приобретает матрицу Конкере, а не носит его в себе постоянно. А чтобы тебе впредь его не бояться, давай-ка прямо теперь займемся тренингом.
– Техника убийства прикосновением пальца?
– Для тебя главное – научиться защищаться от смертельного касания, а это потребует времени.
– Переодеваться будем? Только учти, если мы поломаем мебель, другую мне не поставят.
– Разденься до пояса, будем проходить ликбез по анатомии.
Василий снял рубашку, оставшись в брюках трико, и Матвей принялся объяснять азы искусства смертельного касания, показывать точки на теле, требующие защиты в первую очередь. Конечно, при передаче энергетического импульса уязвимым на человеческом теле становилось любое место, однако прикосновение к нервному узлу мгновенно приводило к парализации или смерти.
К ночи, трижды получив удар-шок, Василий запросил пощады:
– Все, довольно! Я все понял. Это настолько просто, что… никто из адептов боевых искусств никогда сам не догадается. Видимо, мастера ниндзюцу, разработавшие свою школу смертельного укола, получали уроки у авеши Перволюдей.
Приняв душ, они снова уселись в кресла с чашками кофе в руках, посматривая друг на друга. Порозовевший, с мокрыми волосами Василий первым нарушил молчание:
– Но против самого Монарха эта система не сработает. Против его авеши, наверное, она должна сработать, потому что основа авеши – человеческое тело, но Монарх, как мы знаем, не человек.
Матвей вспомнил выход Монарха в облике Ельшина: продавленное рукой стекло спальни… нестрашное, если глядеть издали, тихое таяние военных вертолетов… искривление и разрушение дачи…