Владимир Алексеевич отвел глаза, признаваясь в душе, что премьер имеет свои каналы сбора информации в органах, не подконтрольные никому.
– Кстати, – пригладив соломенный чуб, продолжал глава правительства, молодой, энергичный, целеустремленный, умевший видеть так далеко вперед, что ради карьеры два года назад даже развелся с женой – дочерью бывшего президента, – почему ваш Ельшин, скомпрометировавший службу так, что дальше некуда, этот плевок в лицо обществу, до сих пор на свободе?
– Мы проверяем…
– Какие, к черту, проверки! У вас же в руках бомба замедленного действия, а вы ждете, когда она взорвется! Немедленно изолируйте генерала… – Премьер швырнул на стол неработающую зажигалку, достал другую, золотую, закурил, – но было бы лучше для нас всех, если бы он исчез. – Премьер выпустил струю дыма. – Или, скажем, был убит при попытке задержания.
– Понимаю, – пробормотал Владимир Алексеевич, не решаясь вытереть пот с лица.
Премьер-министр посмотрел на него прищурясь, усмехнулся, пуская новую струю дыма. Курил он неумело, да и не мужские сигареты – ментоловые «Галуаз», но этот факт ничего не говорил о его характере.
– Ельшин слишком много знает, не так ли, Владимир Алексеевич? И повязан с такими людьми, что если начнет говорить…
– Понимаю, – снова выдохнул Бондарь.
– Вот и отлично. Действуйте, генерал. Нам ни к чему раздувать пожар в собственном доме. Сгорит дом – на нас повесят всех собак, не отмоешься. Тушите пожар и как можно скорей.
– Президент в курсе?
– Президент будет знать то, что мы ему скажем.
– А генпрокурор?
– Санкцию на арест Генриха Герхардовича получите через час. Идите.
Директор ФСБ кивнул, неловко повернулся, зацепившись за ковер, и вышел. Пот со лба он вытер только в машине.
Приехав к себе, Владимир Алексеевич хватанул полстакана украинской горилки с перцем, которую ему презентовали киевские коллеги во время визита, закусил соленым огурцом, банка с которыми всегда стояла в холодильнике, и вызвал Первухина.
Начальник Управления спецопераций явился через час, найденный секретарем директора в клубе «У Шварценеггера», где он общался с друзьями.
– Туши пожар, генерал, – сказал Бондарь, закуривая сигару, запах которой всегда ассоциировался Первухиным со скотным двором.
– Что? – не понял он.
– Готовь операцию по захвату Генриха. И всех остальных его помощников, выявленных в ходе расследования. Но… – Владимир Алексеевич поднял на Первухина заблестевшие глаза. – Генрих должен быть задержан… мертвым. Соображаешь?
Первухин выдержал взгляд директора, вполне понимая, что того загнали в угол люди более высокой политики и иных возможностей.