Прошло два с половиной месяца с момента разговора с одним из «хороших людей», сосватавших его на роль экзора, оператора внешней коррекции неведомо где располагавшегося мира под названием Карипазим. В памяти часто всплывали слова собеседника: «У вас же есть дети, Арсений Васильевич, внучка, подумайте о них, если не хотите думать о себе». Он подумал. Не один раз. И не то чтобы испугался, но все же решил не рисковать. Детей он любил, несмотря на их образ жизни и другое мировоззрение, а во внучке души не чаял. Они не должны были пострадать, чем бы он ни занимался.
Да, он не испугался угроз неизвестного «благодетеля», понимая, что много лет назад скорее всего неправильно оценил и понял слова деда, предупреждавшего о появлении «хороших людей». Слишком велик был авторитет деда Терентия, загипнотизировавший внука так, что тот принял гостей именно за тех самых «хороших людей». Арсений ошибся. А менять что-либо было уже поздно. Он слишком глубоко увяз в болоте чужих проблем, решая их как свои, а понимать суть процесса стал только сейчас. Очень хотелось изменить подходы к проблеме коррекции, сделать так, чтобы войны на Карипазиме прекратились. Но он был связан по рукам и ногам обещанием «прекратить самодеятельность, исправить положение дел и вернуть процесс коррекции в прежнее русло». За всем этим стояла некая беспощадная сил а, которая вряд ли ограничится одной только угрозой в отношении детей. А что она могла предпринять, угадать было несложно.
Он отступился. Перестал выходить в сферу прямого контакта с запределье м, перестал следить за миром Карипазима через обычную систему человеческих чувств. Снова во время сеансов он работал в виртуальном «поле оперирования», равняя «положительные и отрицательные потенциалы», нейтрализуя наступление «темноты» или – в равной степени – вспышки «светлых зорь».
Однажды он все же рискнул и «тихонько» просочился в мир Карипазима (это и в самом деле был в высшей степени странный объект – бесконечная равнина, плоскость, как бы отграничивающая небо, местный космос, от неведомых подземных бездн), но быстро убрался оттуда, убедившись, что там по-прежнему идет война. Все его попытки поддерживать равновесие (равновесие чего – он так и не понял) сводились к уничтожению тех или иных противоборствующих контингентов. Хотя даже этот процесс был не слишком понятен, так как реализовывался системой, которую опекал Диспетчер. Гольцов же, как линейный оператор, лишь манипулировал потоками энергии, распределяя их – соответственно по векторам коррекции. Дальнейшее от него практически не зависело.